Бастард рода Неллеров. Книга 6 - Серг Усов

— Да всё нормально с твоими котятами. — успокаивает она меня и показывает взглядом в сторону стоявшей в окружении фрейлин королевы-матери. — Я про нашу протеже миледи Берту. Посмотри на неё. Грустная. Хм, не ожидала от Матильды такой невнимательности. Надо будет ей сегодня намекнуть, что негоже так с воспитанницами обходиться.

Да, теперь тоже вижу свою Берту. Наряд-то ей подобрали совсем неплохой — длинное светло-зелёное платье с накинутой поверх бежевой жакеткой, вот только ни одного украшения, ни на волосах, ни на шее. Её рук не вижу, но, похоже, и там ничего нет. Стоит бедняжка, печальная, тенью в трёх шагах позади покровительницы, никто её на танец не пригласит. Кому такая нищая приживалка нужна в партнёрши или спутницы? Прям иллюстрация к пьесе островского «Бесприданница». Нет, разумеется, пьесу как таковую не читал, зато фильм по ней снятый «Жестокий романс», один из любимых Дашиных, был вынужден много раз смотреть за компанию.

Кому, говорите, миледи из Новинок нужна? Мне. Мне нужна. Надо её срочно развеселить. Тем более, есть чем, в кармане у меня подарки в виде драгоценностей. Вручить ещё никому не успел, и отлично, отдам всё Берте, пусть украсится, а той же Нике хватит и тех готлинских ходиков, которые я ей и её мужу подарил на прошлой неделе. А то реально жалко смотреть на девчонку. Вроде и плакать ей не с чего, принята и обласкана при дворе, начала учёбу в университете и тут во дворце познаёт разные политесы, только всё ведь познаётся в сравнении. На общем фоне придворных она смотрится почти служанкой. Хорошо, белое платье прислуги на неё не одели, и за то спасибо.

Прошу баронету:

— Ника, слушай, как танец закончится, и я пойду знакомиться с сенатором, ты того, отведи-ка Берту в сторонку подальше. Можешь ведь? Вон туда, к оранжевой беседке.

За танцующими с отеческими улыбками наблюдают отцы церкви, в том числе и прецептор Ульян, место встречи с девушкой выбираю подальше от их глаз, в глубине парка, на половине путик внешней ограде среди высоких кустов жимолости. Не хочу, чтобы глава Наказующих что-то заподозрил в отношении моего участия в судьбе миледи из Новинок.

— Ты и сам можешь её отвести. — удивляется баронета Ворская. — Матильда полсе беседы с тобой и полученного подарка о тебе очень хорошо отзывается. Тебе ведь передавали от неё приглашение посещать в любое удобное тебе время? Вот. А тебе всё некогда.

— Правда, некогда.

— Это всё отговорки, Степ. Такими знакомствами пренебрегать не следует. Ладно. — отпустила она мои руки, едва прозвучал последний аккорд. — Иди к графу, а я выполню твоё поручение.

— Просьбу. — поправляю.

— Ты в нашем роду старше по положению, потому твои просьбы для меня поручения.

— Зато ты… — чуть не ляпнул «старше по возрасту», молодец, что вовремя сообразил. — Умнее и опытней.

— Степ, Степ, — смеётся. — Ты у нас не только красавчик и могучий воитель, но ещё сахароречивый. — Предсказываю огромное количество разбитых женских сердец. Всё, иди. Встретимся у беседки. Только не вздумай графу ничего обещать.

— Само собой. — прикладываю руку к сердцу.

Пока имперского посланника не успели вовлечь в следующий круг танцев, спешу к нему. Карл, весьма невежливо оставив партнёршу, спешит за мной. Впрочем, тут нет обычая провожать даму к месту, откуда её ангажировал, так что, хамством поведение милорда Монского не выглядит. К тому же, тут не дети собрались, и что такое вассальные обязанности, дворянки знают отлично.

— Граф Зенодский? — останавливаюсь перед имперцем.

— Да, я. С кем имею честь? — вглядывается он в моего грифона и в то, что под ним.

На кой чёрт нужен этот маскарад, если все, кому надо, друг друга узнают? Ах, да, дань традициям, читал же. Пережиток языческих времён, когда члены родов закрывали лица, в те времена полностью, тотемами своих племён, кланов и родов.

— Милорд Неллерский. — представляюсь. — Степ Неллерский. Аббат Готлинской обители. Хочу выразить вам признательность за столь ценный для меня дар.

Губы графа раздвинулись в широкой улыбке, обнажив два ряда белоснежных зубов, тут не без магии. Он приподнял в знак вежливости своего тигра, я ответил тем же, задрав кверху клюв грифона.

— Рад знакомству, ваше преподобие. — учтиво кивнул он. — Или, если позволите, перейдём на ты?

— С удовольствием, Октавий. — легко соглашаюсь.

А, правда, зачем чиниться, если можно по простому. Тем более, понятно, просто так подарками не разбрасываются, у графа имеется ко мне какое-то дело или, как минимум, важный для него разговор.

Бал-маскарад не то место, где нужно и можно говорить о серьёзных вещах, граф Зенодский настоятельно зазывал меня к себе в особняк для продолжения знакомства. Нарвавшись на моё привычное сетование, дескать, некогда, напросился в гости на следующий же день после праздников. Это что у нас получается? Четверг? Тьфу, чёрт, какой ещё четверг? Просто четвёртый день недели. Ладно, пусть приезжает вечером, послушаю, что вдруг от меня потребовалось представителю самого мощного государства континента, лезущего в политику всех остальных стран.

— А сейчас прошу меня простить. — говорю, возвращая маску на место. — Меня ждут.

Не обманываю, действительно вижу спины Ники и Берты, уже почти дошедших до выбранной мною беседки.

— Конечно, я понимаю. — усмехнулся сенатор, заметивший мой взгляд. — С юными девицами вам сегодня намного интересней, чем с пожилым графом.

Вообще-то, не только сегодня, но, да, так и есть.

Глава 6

Дорожка, по которой удалились Ника с Бертой, начинается на южной стороне танцплощадки, неподалёку от пруда, и пройти мне и Карлу пришлось почти через всех танцующих, среди которых узнал и принцессу в маске енота, кивнувшую мне, когда мы встретились взглядами. Чего это она? Вроде венценосные особы первыми не приветствуют? Ах, да, мы же тут все считаемся инкогнито, она сейчас на общих правах формально.

Похоже, Хельга сделала толстый намёк, что ждёт от меня приглашение на танец. Что ж, за мной не заржавеет. Только вопрос свой с понравившейся мне девушкой решу, и сразу же к тебе, прекрасная принцесса.

Жаль, так и не могу определиться насчёт тебя. Вот зачем я обаял твою душу, рассказав удивительную сказку? Воистину, тщеславие — мать всех грехов, и я тогда не