Как высоко мы поднимемся в темноте - Секвойя Нагамацу

– Клифф, – начала Мики.

Выглянув в занавешенное жалюзи окно закусочной, я увидел, как Клара забирается в арендованную машину. Однако мотор она не завела. И сидела в кабине, пока я не встал из-за стола, не вышел и не постучал ей в окно.

– Я люблю тебя, – сказал я, открыв дверь. – Будь осторожна.

– Мне очень жаль, что все так складывается, – отозвалась она.

Я убрал фотографию в кошелек и взял найденную в носке фигурку дюйма в два высотой. Это был приземистый каменный гуманоид с мощным торсом и круглыми выпуклыми глазами на полголовы. Я купил эту фигурку в музее истории Древней Японии, чтобы подарить Кларе на выпускной. Объяснил, что, вероятнее всего, в период Дзёмон статуэтка считалась волшебной, люди верили, что она впитывает негативную энергию, зло и болезни. Я наказал Кларе не расставаться с ней, пообещав, что она сбережет ее от несчастий. Сейчас я провел пальцами по контурам и изгибам фигурки, пытаясь ощутить последние эмоции дочери – трудности на работе, разлука с Юми, последний вздох.

По алюминиевому коридору простучали шаги – кто-то бежал сюда с другого края купола. Я сунул статуэтку в карман брюк, и тут в капсулу, поглядывая на фитнес-браслет, вошла Юлия.

– Фух. Жди меня, московский марафон. Вы как, хотите перекусить или просто отдохнуть? – отдуваясь, выговорила она. Юлия успела переодеться из рабочей одежды в неофициальную униформу станции: потертые джинсы и худи. – Мы как раз приготовили рыбные такос и собираемся смотреть «Принцессу-невесту».

– Значит, это вы дали имя Энни? Фанатка «Юритмикс»?

– Максим вообще хотел назвать ее в честь песни «Битлз», – отозвалась Юлия. – Как Люси, которую нашли в Эфиопии, – ее же назвали в честь «Lucy in the sky with Diamonds». В итоге нашу девочку звали бы либо Джуд, либо Пенни. Но я обыграла его в шашки и получила право дать ей имя.

Я прошел за Юлией в основной отсек, удобно устроился в кресле, кое-где заклеенном изолентой. Пахло жареной форелью, и я вдруг понял, что толком не ел вот уже десять часов – с первой остановки во Владивостоке. Четверо ученых уселись на диване. Еще один опустился на ящик с припасами. Все они вежливо представились мне, а Дейв, тот, что сидел на ящике, предложил выпить водки, объяснив, что это их обязательная инициация. Разговаривая, он растягивал окончания слов и был одет в футболку Западного колледжа; я спросил, не из Калифорнии ли он приехал.

– Санта-Круз, – ответил он.

Бутыль, которую он занес над моим стаканом, смахивала на бивень мамонта. Один из исследователей поведал, что эта водка – настоящая, сибирская, ее делают на одном из старейших заводов из местной воды, пшеницы и кедровых орешков.

– Скоро ты себе собственную бутыль заведешь, – продолжил Дейв. – Помогает согреться и сохранить интерес к жизни. А еще забыть, что на станции все на соплях держится.

От первой пары глотков кровь прилила к щекам.

Я по-гаргульи уселся на кожаном насесте и, сжимая в пальцах стакан, стал оглядываться по сторонам, словно застенчивый школьник, гадающий, как ему влиться в компанию. Ученые топтались и пританцовывали в коридорах, сидели на потрепанных стульях и креслах и смотрели фильм или осыпали меня вопросами – например, интересовались, что я думаю о ролевых играх. Я разрешил Максиму создать для меня персонажа в «Подземельях и драконах» – эльфа-плута по имени Каласк (ну и имечко, как название дивана из «Икеа»). Дейв выхватил у него листок с описанием персонажа.

– Из-за этого чудика мы играть начнем через год.

– Я разрабатываю идеальную кампанию, – возразил Максим.

– Да херня это все. Вот я знаю отличную игру для инициации, – вклинился механик по имени Алексей, много лет проработавший на станции Беллинсгаузена в Антарктике. – Новые сотрудники не должны замыкаться в себе, это очень важно.

– Его отец был в Беллинсгаузене в 2018-м во время первого покушения на убийство в Антарктике, – объяснила Юлия. – Вот почему он опасается, что у нас тут взаперти крыша поедет. Алексей наш неофициальный наставник. Увидит, что кто-то ведет себя странно – замыкается в себе, слишком много работает, – мигом пропишет лекарство.

– Лекарство?

– Медвежий коготь! – выкрикнул Алексей.

– Ты не обязан играть, – сказала Юлия, садясь рядом.

Потом объяснила правила игры в «Медвежий коготь»: стакан пива передают из рук в руки, каждый должен отпить из него, а на освободившееся место тут же вливают водку.

Вся комната теперь скандировала мое имя:

– Клифф, Клифф, Клифф, Клифф!

Каким-то чудом эти дети догадались, что мне хоть на минуту нужно забыть о еще ощущавшемся в воздухе присутствии Клары. Стакан ходил по кругу, и комната все сильнее кружилась перед глазами. Смех и болтовня теперь доносились будто бы не от телека, а откуда-то издалека. Юлия тронула меня за плечо, проверяя, все ли со мной в порядке, и я понял, что по экрану уже бегут титры, а Алексей спит, уронив голову возле полупустого стакана водки. В воцарившейся тишине было слышно, как по стенам станции стучит дождь и колотит град. Максим бросился наружу прикрыть солнечные панели. Другие разошлись по своим капсулам и лабораториям. Юлия задержалась. На вид она была примерно ровесницей Клары – слегка за тридцать, может, чуть меньше. Окончила МГУ, прошла стажировку в Кембридже и там продолжила работать с местной флорой, уделяя особое внимание низким кустарникам – важнейшим поглотителям углерода.

– Клара всегда носила ее с собой, – сказала она. – Она лежала в кармане пальто, когда мы ее нашли.

Опустив глаза, я обнаружил, что все это время так и вертел в руках статуэтку.

– Она была для нее счастливым талисманом, – добавила она.

– Я обещал, что она ее защитит, – признался я. – Не знал, что она до сих пор носит ее с собой. Есть поверье, что после того, как фигурка поглотит несчастье или зло, ее нужно разбить. Она еще всегда носила кулон на шее – кристалл размером с ноготь большого пальца, похожий на необработанный алмаз. Бледно-фиолетового цвета. На плетеной серебряной цепочке. В коробке я его не нашел.

– Когда мы обнаружили тело, никакого кристалла на ней не было, – сказала Юлия. – Наверно, потерялся или украл кто-то, когда ее везли в больницу. Я его помню, она очень им дорожила.

Слушая ее, я крепче сжимал в руке фигурку и смотрел на висевшую на дальней стене карту кратера. Юлия встала и помогла мне подняться на ноги. Пошатнувшись, я указал на булавку с оранжевой головкой – вскрытую пещеру, некогда хранившую древний воздух.

– Клара провалилась в пещеру неподалеку от этого места, – покачав головой, объяснила Юлия. – Я поначалу не понимала,