Кто проторил дорогу к пакту? - Арсен Беникович Мартиросян

С другой же стороны, Восточная Европа самим своим геополитическим положением являет, к глубокому сожалению, прекрасный плацдарм для нападения на Россию, как бы она при этом ни называлась. В конечном же счете господство над Восточной

Европой нужно англосаксам только потому, что оно означает трамплин к возможному установлению реального господства над миром! Как добиться такого результата, если силой невозможно?! Словом?! Возможно.

Но в то же время Западу было понятно и другое – фронтальные «кавалерийские» атаки на идеологическом фронте также бессмысленны, ибо немедленно натыкались на непробиваемую бетонную стену советского Агитпропа. При всей своей тупости советский Агитпроп именно этим-то и был ценен – своей железобетонной непробиваемостью. Но преодоление этой непробиваемой стены – полдела. Рецепт на этот случай уже имелся – прямо по Клаузевицу: такая страна, как Россия, может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров, а достигнуть этих самых слабых мест политического бытия можно лишь путем потрясения, которое проникло бы до самого сердца страны! Только вот в чем был вопрос-то. Как, никоим образом не выдавая своей прямой причастности, якобы объективно создать внешне, казалось бы, очевидную видимость формально вроде бы собственной (России) слабости и тем самым, породив якобы объективные внутренние раздоры, перевести неминуемо неизбежные в таком случае решительные действия и потрясения в русло самостоятельного демонтажа Советского государства?! Проще говоря, поскольку конечная цель – сугубо геополитическая, то средством ее достижения должна была стать именно же стрессовая встряска и полная перетряска глубин народной памяти о той страшной войне, которые неминуемо поразили бы СССР, прежде всего Россию, в самое сердце. Ведь память о той войне в иерархии нравственных ценностей СССР (России) была (и есть) практически тождественной памяти всего христианского мира о Христе! Помимо того, что история войн вообще «благодатная» тема для всевозможных инсинуаций и фальсификаций, эта тема имела еще и совершенно ясно осознававшийся МИ-6 конкретный геополитический смысл.

Дело в том, что решениями Ялтинской (особенно) и Потсдамской конференций 1945 г. Сталин сумел чрезвычайно жестко и к тому же чисто международно-правовыми методами и средствами закрепить за СССР как довоенные, так и послевоенные территориальные приобретения. Тем более что в действительности они были не чем иным, как законным возвратом территорий законному же владельцу (об этом см. в анализе мифа №).

По совокупности всего этого, тем более в ореоле заслуженной всемирной славы Главного Победителя в той войне, этими же международно-правовыми средствами Сталин закрепил и факт воссоздания для СССР законного, исторически объективно сложившегося статуса величайшей по своим масштабам, единственной в мире подлинно трансконтинентальной, единой евразийской великой державы. На том, собственно говоря, и держался весь мир с 1945 по 1991 г. Да и, честно говоря, удерживается до сих пор.

При всей своей наглости и беспардонности, рискнуть на виду у всего мира посягнуть на незыблемость решений тех конференций, особенно Ялтинской, Запад не мог – даже гипотетически такая попытка была бы обречена на сокрушительный провал. Тем более что имелся еще один эшелон обороны незыблемости послевоенного мироустройства – Хельсинкский акт по безопасности в Европе 1975 г., закрепивший нерушимость послевоенных границ.

В рамках решения вот такой глобальной задачи, которая и являлась целью вышеназванного плана, неотъемлемым и прямо способствующим успеху ее решения компонентом должна была стать разработанная британской разведкой операция «Ледокол». А у нее в свою очередь цель заключалась в следующем: внешне якобы отрешенно от методов ведения спецслужбами психологических войн, но умышленно околонаукообразной якобы историко-документальной публицистикой инициировать в массовом общественном сознании Европы, особенно Восточной, внешне будто бы невинное стремление якобы к обычному с течением времени переосмыслению в свете якобы новых фактов природы происхождения Второй мировой войны и соответственно Великой Отечественной войны. Переосмыслению, которое привело бы к массовому брожению умов, которое, в свою очередь, взорвало бы послевоенный статус-кво как бы естественным образом – якобы «по желанию народов».

Формальный повод для этого был: война началась 1 сентября 1939 г., а перед этим, 23 августа, был подписан договор о ненападении между СССР и Германией. МИ-6 тем более была обязана обыграть это обстоятельство, ибо решения Ялтинской конференции в сути своей закрепляли незыблемость границ СССР, особенно западных, по состоянию на 4.00 утра 22 июня 1941 г., а они-то появились у СССР только после 23 августа 1939 г., чего Запад до Ялты никак не хотел юридически признавать. Черчилль, к примеру, всю войну яростно препирался со Сталиным именно из-за этого. Да и американцы не отставали. Принятые в Ялте решения, не говоря уже о договоре от 23 августа 1939 г., напрямую затрагивали и без того чрезмерно иррационально болезненно чувствительную память некоторых народов Восточной Европы, особенно Польши, а также прибалтийских лимитрофов.

Ставка на такой прием, как якобы историко-документальная публицистика, была сделана по двум главным причинам. Во-первых, подобный жанр чрезвычайно легок в пропаганде – его можно забивать в сознание, как гвоздь в доску. Он совершенно не поддается критическому анализу с позиций академической исторической науки, поскольку попросту пребывает вне ее системы координат. Таким образом, любые попытки, даже хорошо аргументированные с позиций академической науки выпады против работающих в этом жанре авторов, изначально обречены на провал. Тем более что отношение к истории как к науке, ко многим чванливым академикам в позднем СССР было крайне презрительным в широких народных массах. А постоянные ссылки в их трудах на решения КПСС или очередного генерального секретаря вызывали чуть ли не физиологическое отвращение.

Именно на это-то и был расчет в операции «Ледокол» – изголодавшиеся по гонорарам, а главное, по возможности всенародно продемонстрировать свои якобы знания историки финального советского этапа начали ломать копья в борьбе с мифом «Ледокола», далеко не сразу осознав, что миф попросту не чувствителен к любым даже рациональным их аргументам. Сам же факт озлобленной полемики с забугорной ерундой, которая в те времена воспринималась пребывавшим в информационной изоляции народом чуть ли не как истина в последней инстанции, спровоцировал широчайший читательский интерес, что и обусловило многомиллионные тиражи этой брехни, а затем и массовое брожение умов в Восточной Европе, Прибалтике и самой России. А именно это-то и надо было подлинным творцам мифа. Во-вторых, МИ-6 обусловила операцию «Ледокол» одним крайне жестким параметром, суть которого в 1975 г. установила тогда дружественная СССР разведка Чехословакии. Сразу после подписания знаменитого Хельсинкского акта по безопасности в Европе, особенно его «третьей корзины», положения которой затрагивали свободу обмена информацией, по всем ведущим психологическую войну против СССР инстанциям Запада был отдан согласованный в рамках разведсообщества НАТО приказ следующего содержания. Использование собственной информации западных спецслужб из