Домик №10 - Наталия Романова

он был крайним, сразу за ним открывался вид на корявые деревья в конце участка, реку и поляну, усыпанную лечебной ромашкой, горы с противоположного берега и низкие звёзды на тёмном, почти чёрном небе.

– Стой. – Матвей остановил Розу рукой, закрыл ладонью глаза и развернул спиной к виду, лицом в бревенчатый домик. Оступившись, Роза чуть не упала, была тут же поймана и поставлена на ноги уже привычным жестом. – Постой так минуту, пожалуйста, лягушонок.

Роза согласно кивнула и слушала какое-то шуршание, знакомый запах, даже предвкушала предстоящие события и всё равно оказалась не готова, когда её развернули обратно.

Она медленно оглядывалась вокруг себя и немела с каждым вздохом. Когда и как успел устроить это Матвей? Каким образом сохранил всё в тайне? На её же, Розы, базе. И никто из детей не проговорился, не выдал план Матвея – ни болтушка Светик, ни серьёзный и вдумчивый Даниил.

Каким-то чудом деревья украсили фонарики, похожие на маленькие керосинки. На земле, оказалось, стояли свечи, так же похожие на керосиновые лампы, фитиль состоял из ароматической свечи, они источали не только мерцающий свет, но и аромат, он разносился по воздуху, становясь неуловимым, как и чувство лёгкости, которое покидало Розу, пока она оглядывала всё совершенство, сотворённое Матвеем.

Низкий столик, накрытый белой скатертью, два резных стула, не походных, взятых из домика, сервировку и фрукты, украшающие стол, деревянный поднос-блюдо и разложенные на нём любимые лакомства Розы. Ветчина любимого производителя, все возможные виды сыра, обожаемые Розой, даже тот, что купить в этом месте невозможно. Такую красоту Роза видела только на фотографиях в интернете, и никак не ожидала лицезреть вживую, да ещё и в честь своей персоны. Видимо поэтому, сделав шаг, она ещё раз споткнулась, тут же упав в руки Матвея, моргая и не зная, что сказать.

– Дар речи потеряла, лягушонок? – Матвей внимательно посмотрел на Розу, та только и смогла, что поёжиться и отвести взгляд в испуге.

– Я тоже, если честно. Но давай по порядку, – поставил на ноги и жестом пригласил к столу.

Роза уселась и смотрела, как жестом фокусника Матвей достаёт бутылку и лихо расправляется с пробкой, как-то просто для не употребляющего алкоголь человека. Впрочем, велика ли наука! Любой старшеклассник с ней справляется за считанные минуты.

– Ты разве пьёшь? – Роза ошарашенно смотрела, как Матвей наливает два бокала.

За всё время, что она знала Матвея, он не сделал и глотка пива, не пригубил вино, которым частенько баловалась Роза на его глазах. Да что там, он даже редко ел после ужина, полностью игнорировал чипсы, любые снеки и даже пиццу. Нет, ел он много, с завидным аппетитом, но именно то, что прописано им же в меню. Правда один раз позволил себе шашлыки, когда выбрались на пикник с Михаилом и детьми, всем на радость, правда, майонез в качестве соуса проигнорировал напрочь. Спортивное питание. Правильное соотношение жиров, белков, углеводов и физических нагрузок. Если бы Роза что-то в этом понимала.

– Конечно, – кивнул Матвей в подтверждение своих слов. – Нечасто и уж точно не с детьми, но позволяю себе. Не вижу криминала в фужере сухого или пятидесяти граммах хорошего коньяка.

– Понятно. – Роза взяла пальцами сыр и отправила в рот, не зная, что сказать. Её сковала какая-то неуверенность, настолько несвойственная Розе, что она растерялась, не знала, куда деть руки и глаза, ноги мешались, сидеть было некомфортно, взгляд Матвея по-прежнему прожигал. Роза морщилась в каком-то суеверном страхе.

– Ну, за хороший отдых, – подняла она фужер и посмотрела на Матвея. – Он же был хороший, да? – почти пропищала Роза, голос ее вдруг пропал.

– Хороший, – согласно кивнул Матвей и ударил хрусталём по хрусталю. Примерно с таким звуком бьются розовые мечты девочек и иллюзии о вечной любви. У Розы не было иллюзий, а что-то разбивалось прямо сейчас, на её глазах, а она наблюдала будто в замедленной съёмке и ничего не могла с этим поделать. Она боялась следующих слов Матвея Розенберга, боялась, потому что знала, что он скажет.

– Я люблю тебя, – подтвердил догадки Розы Матвей. – Выходи за меня замуж, пожалуйста. – Он добил ее простым предложением, ударив под дых. Роза могла лишь молчать, хватать воздух ртом, в панике ища правильные слова и не находя их.

– Ты ведь знала, что я сделаю тебе предложение, – прямо посмотрел на нее Матвей. По спине пробежал морозец, Роза вздрогнула, едва ли от холода.

– Знала, – всё, что смогла ответить.

– Значит, у тебя готов ответ. Ответь.

– Я могу ещё подумать? – Ее накрывала паника, с головой, как океанская волна, лавина, несущаяся с гор, селевой поток, что-то, что не оставляет шанса остаться в живых.

– Пожалуй, не стоит, ты знаешь ответ, просто произнеси его. Вслух, – спокойно припечатал Розенберг М.

– Нет. Я не могу. – Роза подняла полные отчаяния глаза на Матвея. – Я не могу замуж. За тебя.

– И какая причина? – Матвей нагнул голову и внимательно разглядывал Розу, словно увидел в первый раз, он не просто взглядом раздевал её, имел, пил с её пупка виски, он выворачивал наизнанку душу Розы, её мысли, планы, чувства. Всё, из чего состоит Розалия Иванова.

– Это невозможно! Как ты себе это представляешь? Как?

– Обыкновенно, если честно. Поженимся, будем жить вместе. Может быть, ребёнка родим через несколько лет, может быть, двоих.

– Вместе? Когда? Несколько месяцев в году? Ты переедешь сюда, бросишь всё, работу, клуб, учеников, поселишься здесь со мной, в этой жопе мира, забудешь про дело своей жизни, да? Или ждёшь, что я брошу базу, маму и вернусь в Питер? Я не могу бросить! Здесь моя жизнь, не слишком весёлая, но моя. И я не хочу бросать то, на что потратила шесть лет, и у меня только-только начало получаться!

– Это решаемо… как-нибудь, я не знаю, как, но должно быть решаемо, – заявил Матвей. – Это не безвыходная ситуация.

– Матвей, да вернись ты на землю! – вскрикнула Роза. – Это просто курортный роман. Мы толком не знаем друг друга. У тебя своя жизнь, у меня своя, и эти жизни никак не могут соединиться. Никак!

– Ты могла бы…

– Не могла бы! – отрезала Роза.

Она не знала, что ещё сказать, как реагировать, какие слова найти и искать ли их. Быстро поднялась и рванула прочь. На ходу глотая слёзы разочарования. Говорят, розовые очки разбиваются стёклами внутрь, очки прагматизма бьются так же, только утешить себя нечем. Роза не верила в «долго и счастливо» и не верила в то, что его не могло существовать в той, параллельной реальности, останься она в родном