Домик №10 - Наталия Романова

не верила, что это всерьёз, что такие малыши действительно борются, что это не игра, не шутка, что лица у тренеров сосредоточенные, а у родителей взволнованные. Как можно смотреть, как твоего ребёнка бьют? Вернее, пытаются побороть. Нет, всё же хорошо, что у Розы нет детей. И они не занимаются подобным спортом, и никто не кричит «Дави его», Роза бы сама придавила за своего ребёнка. Она словно заражалась адреналином и тестостероном, повисшим в атмосфере клуба и большого спортивного зала.

Роза прошла вдоль стены и остановилась поодаль от места, где судил Матвей, который стоял к ней спиной, показывая время от времени на пальцах очки в пользу того или другого борца секретарям, разместившимся рядом за столом, делающим заметки на листах А4 и в ноутбуке. Он нагнулся над барахтающимися малышами и громко считал до десяти. Один из борющихся должен был удержать второго, второй, естественно, выкарабкивался силовым приёмом.

– Раз, два, три… – громко считал Розенберг М. и сопровождал слова жестами.

Раздавались крики, галдёж вокруг нарастал, Роза не понимала, что происходит, только слышала: «Бей по ковру. Вадим, Вадим, бей!», пока вдруг Матвей не остановил счёт и не растащил мальчишек одним движением. Легонько потряс Вадима, который должен был сдаться, но не стал, терпя боль. Расфокусированный взгляд ребёнка постепенно сосредоточился на Матвее, тот улыбнулся, не сердясь, выругался, отправил с ковра обоих участников поединка, при этом грубо окрикнул тренера мальчика.

Только по всполошившимся лицам взрослых можно было понять, что ситуация чуть было не вышла из-под контроля. Дети весело обсуждали происшествие, подтянулись подросшие спортсмены, тренер что-то эмоционально объяснял упрямцу Вадиму, а Матвей оставался спокойным, продолжая соревнования. Следующий бой он остановил сразу, взмахом руки.

– Анатолий Георгиевич, – крикнул одному из тренеров. – Снимаю. Он падать у тебя не умеет.

– Ну-у-у… – захныкал пацан, отстранённый от поединка.

– В следующий раз, – добродушно проговорил Матвей. – На новогодний праздник спорта приходи, – потрепал он мальчишку по взмокшей макушке и ещё раз посмотрел на Анатолия Георгиевича.

Чем больше Роза смотрела, тем больше удивлялась и восхищалась Матвеем Розенбергом. Как снуют вокруг дети, как он судит, при этом следя за безопасностью, видя не только то, что перед ним, но и весь зал. Младших и старших детей, родителей, взволнованных бабушек и дедушек, тренеров, судей, секретарей.

Огляделась вокруг. На низкой лавочке примостился Михаил, Роза его не сразу заметила. В дальнем углу набилось много родителей, и среди них, в демократичной футболке и джинсах, устроился владелец клуба. На его коленях дремала Светик, держа в руках яркого медведя, а рядом сидела женщина, облокотив голову на плечо Миши.

Скорее ровесница Михаила, точно старше Розы, тем более Альбины. Тёмно-русые вьющиеся волосы были собраны в низкий хвост. Умелый макияж, ухоженное лицо, не менее ухоженные руки, шея, всё, что обычно выдаёт возраст. В общем, ей можно было дать двадцать пять лет, но Розе было видно, что красавице больше тридцати. Мужчину можно обмануть, женщину едва ли.

Даниила не было, Роза тут же поняла почему. Объявили его бой. Роза подобралась, заволновалась, выступила вперёд, начисто забыв, что не хотела, чтобы Розенберг М. – что один, что второй, – её увидели. Соперником Даниила выступал светленький мальчик, ниже Даниила, и явно покрепче. Ребята пожали друг другу руки, Матвей дал отмашку на начало боя, Михаил и женщина рядом с ним подошли к жёлтому кругу на мате, где проходил бой.

Светик проснулась и вышла ещё ближе, едва не в центр круга. Её за руку оттащил какой-то мальчишка, это оказался Алимов Сёмка. Значит, победила бабушка, органы опеки оставили с ней внука. А Матвей оставил его в клубе, как «социальщика», понимая, что парнишке некуда больше податься.

Бой не был слишком долгим, но Розе показалось, что он длился три вечности. Соперник Даниила одерживал верх, родной дядя проигравшего беспристрастно присуждал очки в его пользу, пока не объявил победу и не поднял руку победителя, одобрительно улыбаясь.

Мальчики пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Бывший соперник – под одобрительные хвалебные восклицания, а Даниил под шутки ровесников. Он шёл к папе, понурив голову, тот обнял его и одобрительно похлопал по плечам, потом обняла женщина, приподняла, взяв на руки. Даниил попытался вырваться. Ещё бы! Пусть он и проиграл, но обниматься на глазах друзей-спортсменов какому мальчишке захочется? Он мужчина, а не девчонка. Девчонка же, Светик, в это время стояла, подбоченясь, и сверлила глазами бывшего соперника, ничего хорошего её личико не выражало. Роза была уверена, сейчас она кинется в драку на горе-победителя.

Так и случилось. Даниил вырвался из рук женщины, вернее, его высвободил папа, а Светик, уверенно затопала к группке мальчишек, среди которых стоял победитель. Недолго думая, она толкнула мальчишку в спину, а когда тот упал от неожиданности, залепила по лицу мягким медведем. Не больно, но мальчишка он неожиданности завопил и начал махать в испуге руками, отбиваясь от игрушки и вереща.

– Светик! – Михаил поднял дочку на руки под смех окружающих.

Смеялись дети над горе-победителем, смеялись взрослые над комичностью ситуации, в итоге смеялся даже сам поверженный медведем мальчик, пряча красное лицо в ладонях. Не смеялся только Даниил, которого возмутило поведение сестры, и Светик, пылающая праведным гневом.

– Светик, перестань, – увещевал Михаил, неся дочку прямо на Розу. – Это спорт. Нельзя всё время выигрывать.

– Розенберги не проигрывают! – заявила девочка и гневно стрельнула карими глазёнками.

– Проигрывают! – вмешался Даниил. – Любой может проиграть. Главное – победа над собой.

– Над соперником! – Светик посмотрела на брата, как на чудика. – Ты ку-ку, что ли?!

– Главное – победить себя!

– Нет!

– Да!

– Нет же!

– Да же!

Роза смотрела, как брата и сестру уводят Михаил и смеющаяся женщина. Она поставила бы что угодно, что это Софа – бывшая жена Миши. Да уж, для бывших супругов они выглядят слишком счастливыми и довольными друг другом, а для матери, бросившей двоих детей – она кажется слишком заботливой мамой.

Обернулась от того, что почувствовала взгляд, который будто прошивал насквозь, нанизывал на леску, а потом подвесил, как вяленую рыбу на солнце. Так Роза и болталась, на семи ветрах, под жгучими лучами, боясь обернуться и открыто посмотреть в глаза Матвею.

Что она увидит? А что она хочет увидеть? Радость? Злость? Обиду? Недоумение? Она отказалась выходить за Матвея, а сейчас пропёрлась в святая святых – в спортивный клуб, посмотреть на бой его племянника… О чём она думала? О словах Альбины, что надо заставить мужчину бороться за женскую благосклонность. За её, Розину, благосклонность! Будто Матвей мало для этого сделал. Будто Роза