Дети Апокалипсиса: О Дивный Новый Мир - Иван Малки

Я попал. Попал по-настоящему. И выхода не было видно. Только вязкая, невидимая стена передо мной и бездонная пропасть отчаяния внутри.

Я висел в этой дряни. Невидимой, вязкой, как застывшая смола времен. Она обволакивала, давила, глушила любой порыв, любую мысль о сопротивлении. Мышцы все еще помнили отчаянный рывок, сухожилия ныли от перенапряжения, но тело больше не слушалось. Бесполезно. Абсолютно, сука, бесполезно. Я мог видеть сквозь дрожащую рябь энергетического поля — треснувший шлем Блота, его неподвижную фигуру, винтовку в руках. Видел Ки. Ее силуэт у стены казался нереальным, вырезанным из картона. Пустые глаза куклы, уставившиеся в никуда. Она даже не моргнула, когда он целился. Словно ее сознание уже давно покинуло это измученное тело, оставив лишь оболочку для игр этого стеклянного ублюдка. Мое горло саднило от беззвучного крика, рвавшегося изнутри. Хотелось выть, биться головой об эту невидимую стену, пока не раскрошу собственный череп. Хоть что-то сделать! Но я мог лишь висеть здесь, пойманный, униженный, наблюдая за развязкой, которую он срежиссировал. Запах озона и какой-то мерзкой химии щекотал ноздри, смешиваясь с вековой пылью зала. Статическое электричество трещало на коже, поднимая волоски на руках дыбом. Мелкая, унизительная дрожь пробегала по телу, рожденная не холодом, а чистым, животным страхом и яростью, которым некуда было деться. Они кипели внутри, сжигая остатки надежды. Я посмотрел на импульсник, все еще зажатый в руке, но теперь бесполезный, как ржавый кусок железа. Мои знания, моя память о другом мире — все это оказалось пшиком перед лицом вот этого. Этой чуждой, непонятной силы, которая играла нами, как фишками на доске.

Блот медленно, с какой-то извращенной театральностью, снова поднял свою инопланетную винтовку. Черное, хищное оружие казалось живым в его руках. Ствол снова уставился на Ки. Я замер, перестал дышать. Сердце рухнуло куда-то в пятки, оставив в груди ледяную пустоту. "Нет… Пожалуйста, нет…" — прошептал я, но звук потонул в вязкой преграде, не достигнув его ушей. Он не слышал. Или ему было плевать. Он просто делал то, что собирался. Он наказывал меня за неповиновение. Наказывал ее за то, что она стала приманкой. Или просто развлекался. Какая, к черту, разница? Он чуть наклонил голову, словно прицеливаясь тщательнее, хотя я знал — ему это не нужно. Он мог попасть в муху с другого конца зала. Секунда растянулась в вечность. Я видел блик тусклого света на изгибе винтовки, видел его палец на спусковом крючке… видел, как пустота в глазах Ки отражает безразличие вселенной к нашим маленьким трагедиям. И потом — вспышка. Не яркая, слепящая, а какая-то… рваная. Сноп синевато-белых искр, похожих на разряд чистой нервной энергии, вырвался из ствола с сухим треском, пронзая тяжелый воздух зала. Луч, или что это было, ударил Ки точно в грудь. Ее тело выгнулось дугой, короткий, сдавленный вскрик все-таки сорвался с ее губ — первый звук, который я услышал от нее за все это время. Он прозвучал чуждо, незнакомо. И в следующее мгновение ее отбросило назад с такой силой, будто в нее врезался невидимый локомотив.

Она летела сквозь зал, как тряпичная кукла, безвольно раскинув руки. Ее тело кувыркалось в воздухе, прежде чем с глухим, тошнотворным стуком врезаться в противоположную стену, метров за двадцать от того места, где она стояла. Удар был страшным. Я слышал его даже сквозь барьер, и что-то внутри меня оборвалось вместе с этим звуком. Она ударилась спиной и головой, а потом медленно, очень медленно, сползла по стене вниз, оставляя на пыльном камне темный, влажный след — или это была просто тень? Она осела у основания стены в неестественной позе, голова безвольно упала на грудь. На ее куртке, в том месте, куда ударил разряд, дымилась и тлела обожженная дыра. Она не двигалась. Совсем. Вселенная сжалась до этой маленькой, сломанной фигуры у дальней стены. Все остальное перестало существовать. Блот, его щит, моя собственная ловушка — все померкло перед этой картиной. Перед осознанием того, что я не смог. Не успел. Провалился. И она заплатила за это. Глухой, животный рев вырвался из моей груди, переходя в отчаянный, срывающийся крик боли и бессилия. Он эхом отразился от стен и потолка, но, казалось, даже звук вязнет в этом проклятом поле. Я обмяк, перестал бороться с невидимыми путами. Силы оставили меня. Горечь и вина затопили сознание, смывая остатки ярости, оставляя лишь пустоту и холод. Я повис в этой силовой дряни, как распятый, голова опустилась, слезы жгли глаза, смешиваясь с потом и пылью. Я сам себя загнал в это болото. И теперь мог только смотреть, как тонет все, что было мне дорого.

Не знаю, сколько я так висел, потеряв счет времени, погруженный в свое личное пекло. Минуту? Вечность? Тишина в зале стала еще более гнетущей, нарушаемая лишь моим собственным сдавленным дыханием и тихим потрескиванием статики от поля. Наконец, я почувствовал его взгляд. Блот все это время стоял и смотрел на меня. Наблюдал. Изучал реакцию. Коллекционировал еще один уникальный момент для своей грёбаной лаборатории. Я заставил себя поднять голову. Встретиться взглядом с его треснувшим, но все еще безликим шлемом. В этом молчании, в этом ожидании было что-то зловещее. Он закончил с Ки. Теперь его внимание переключилось на меня. Медленно, все с той же неторопливой, уверенной грацией хищника, он снова поднял винтовку. Теперь ствол смотрел прямо на меня. Он даже не стал ничего говорить. Не было больше предложений о сотрудничестве, угроз или издевок. Просто холодное, механическое действие. Устранение проблемы. Ликвидация неудавшегося эксперимента. Я смотрел в черный зрачок ствола, и в голове было удивительно пусто. Ни страха, ни сожаления. Только какая-то усталая обреченность. Ну вот и все. Конец второго акта. Интересно, что будет дальше? Еще одно перерождение? Или на этот раз — окончательная темнота? Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о Рыси, о Ломе, о Триксе… Простите, ребята. Я не справился.

Блот нажал на спуск. Я увидел, как его палец двигается, как вокруг ствола снова начинают собираться синеватые искры… но выстрела не последовало. Вместо этого его фигура дернулась, словно от сильного удара током. Винтовка в его руках дрогнула, ствол ушел в сторону, и сноп энергии ударил в пол рядом со мной, выбив сноп каменной крошки и оставив дымящийся ожог на плитах. Мгновение оглушенного недоумения.