Простивший не знает правды - Женя Шуменко

повезло. Танцовщицы кабаре, с которыми она была дружна, перед выступлениями постоянно обсуждали мужиков и где взять такого, чтобы и рожей вышел, и деньги у него водились. И только Вишне было на все плевать. Она не хотела принадлежать кому-то, кроме себя. Не хотела быть никому должной. Не смогла бы она сидеть дома и жить по чужому расписанию. Она четко понимала, что жизнь у нее всего лишь одна и прожить она ее хочет сама и для себя. Такие выпады от Немца были для нее дикими, словно его муха укусила. Каждый раз, когда они проводили время вдвоем, ей казалось, что они нашли друг друга. Все было просто идеально. Каждый занимался чем хотел и не лез другому в душу. Но, как оказалось, у Женьки на их отношения был свой взгляд. Может быть, он просто неумело выразился? Хотя нет, сказал именно то, что думал: «Я мужик. Ты баба. Прогнись. И будет тебе счастье со мной». Но Росана уже давно научилась быть счастливой сама с собой, одна. Поэтому то, что он предлагал, для нее было неприемлемо. Никто и никогда не будет ей командовать, даже такой отпадный мужик, как Немец, за которым охотились женщины и днем и ночью… От которого у нее самой все сводило внутри и тряслись колени.

Она наконец-то словила частника, и он повез ее по названному адресу. На сердце было грустно от принятого решения, но поступить иначе она не могла. Даже если сегодня после выступления она будет плакать всю ночь и пить коньяк, она не снимет трубку и не наберет номер его домашнего телефона, чтобы услышать его голос. Увидит на улице – перейдет дорогу. Пересечется в «Фортуне» – сбежит через заднюю дверь, как делала это раньше. Если Немец действительно хочет быть с ней, то пойдет ей навстречу. А если нет, то себя она ломать не станет.

Олег Мот, одетый в спортивный костюм и кроссовки, курил, облокотившись на свою машину, когда Женька запарковал свой внедорожник рядом с ним.

– Здорово! – пожал Мот его руку.

– Что с Шашеном? – перешел Штерн сразу к делу.

– Ножом его в подъезде пырнули.

– Случайно или?..

– Или.

– Час от часу не легче, – поморщился Немец и потер переносицу. – Охрана где была?

– За пивом он их послал, сказал, сам в состоянии дойти до квартиры, – покрутил Мот пальцем у виска.

– И эти олухи послушали?!

Мот молча кивнул.

– Колчин там?

– Да там, там. С Шашеном в палате.

– Колчин скоро нас всех на хрен пошлет. Каждую неделю к нему в руки попадает не один, так другой из нас, – провел рукой по своим волнистым волосам Женька.

– Слушай, – посмотрел на него Мот, затем отвел глаза в сторону и прикусил нижнюю губу.

– Чего?

– Отделайся от Шашена? Слишком много смуты вокруг него происходит.

– Я с ним больше не работаю. Ну не в к клуб же запрещать ему приходить? – хлопнул Штерн руками по карманам штанов.

– Жека, мой тебе совет, – наклонился Мот к нему как можно ближе, словно боялся, что кто-то может их услышать на безлюдной улице. – Гони ты его в шею. Запрети появляться в клубе. Пока он тренируется со своими «быками» в «Хакдари», все думают, что он принадлежит к нам. А, значит, его проблемы – это твои проблемы. А твои проблемы – это мои проблемы!

– Я тебя понял. Я подумаю, – кивнул Женька. – Идем, посмотрю на него.

Шашен сидел на больничной кровати и попивал через трубочку из маленькой пачки апельсиновый сок. Федя Колчин в белом халате сидел рядом с ним на стуле. Медсестра молча стояла у входа и ждала распоряжений врача.

Женька влетел в палату без стука, распахнув дверь так, что чуть не пришиб ей медсестру.

– Федя, выйди, пожалуйста, нам надо с Шашеном переговорить, – еле сдерживая себя, чтобы не заорать, попросил он.

Колчин поднялся со стула и посмотрел Женьке в глаза:

– Только без насилия.

– Уж как получится, – огрызнулся тот.

Шашен заерзал по кровати:

– Пусть доктор останется или медсестричка. Вдруг мне плохо станет.

– Заткнись, хрен беспонтовый. Добазарился уже! – рявкнул Женька.

Медсестра выскочила за дверь, за ней и Колчин.

Шашен, сжимая в руке пакетик сока, прижался к спинке кровати.

– Что ты опять натворил? Кому дорогу перешел?

– Немец, не знаю. Точнее, есть у меня одно предположение, – сказал Шашен и тут же поправился: – Скорее, два.

– Скорее, три! – злобно передразнил его Женька.

– Калина подослал, – пискнул Шашен.

– Нет, нет. Калина сам еле живой за бугром отсиживается. Слишком быстро все произошло!

– Тогда Пьянзин.

– Артём? С какого?..

– Денег я ему должен, – соврал Лёха и тут же себя выдал тем, что жутко покраснел.

– Обычно всем должен Пьянзин, а никак не наоборот! – нахмурился Женька, из последних сил подавляя в себе жуткое желание расквасить ему нос.

– Не знаю я кто… – промямлил в итоге Шашен – и тут «Остапа понесло»: Женька подскочил к нему, махом содрал с живота повязку и засунул палец глубоко в свежую, только что зашитую рану. Лёха заверещал хуже милицейской сирены.

Колчин, все это время стоявший за дверью, ворвался в палату и с ужасом посмотрел на Шашена, пытающегося остановить ладонью вытекающую из раны темную кровь.

– Жека, что ты наделал?! – схватился Колчин за голову и было двинулся помочь пострадавшему, но его остановил запрещающий взгляд Немца.

– Пока ты, мразь, не скажешь мне все как есть, тебе никто не поможет, – не отходил от кровати Женька.

– Ладно, ладно, все как есть скажу. Когда-то Пьянзин был мне денег должен. На что я попросил у него часть бизнеса. Он согласился и несколько акций отписал, понимал, что со мной выгодно сотрудничать: если какие разборки, то мои бойцы в его распоряжении. В тот вечер, когда ты меня видел в «Фортуне», я приезжал к нему обсудить некоторые вопросы, касаемые нашего бизнеса. С Калиной разошлись, потому что я с Пьянзиным работать начал. Калина хотел тоже в этот бизнес вписаться, как мы договаривались ранее. Да Пьянзин уперся. Сказал, что если всем будет раздавать понемногу, то с голой жопой на улице можно остаться, и категорически отказался работать с Калиной. А Калина сказал выбор сделать. Ну, я и сделал. Ушел я от него! Он мстит мне, надо было добить его! Это все! Все! Клянусь, все! – скулил Шашен, зажимая рану. – Колчин, я умру от потери крови! Не стой, помоги мне, ты же доктор! Ты давал клятву Гиппократа.

– Женя, он прав. Ты перегибаешь палку. – Колчин оттянул друга от кровати. – В конце концов, ты у меня в больнице,