Полный творческий контроль - Джоанна Чамберс

между нами ничего не вышло».

«Не так ли?»

«Нет, не имеет».

Колин фыркнул. «Тебе нужно признать факты, Аарон, иначе ты останешься один, застряв на своей дерьмовой работе секретаря...»

«Я - личный помощник!»

«Ты учился быть учителем».

«Да, и это была идея моих родителей. На самом деле я никогда не хотел быть

учителем», - сказал Аарон примерно в пятидесятый раз. «Именно эта работа

помогла мне осознать это».

Колин выглядел не впечатленным. Он поднял одну из коробок на руки.

«Как скажешь, Аарон. Мой совет? Сделай себе одолжение и займись своей жизнью.

Иначе через пять лет ты все еще будешь сидеть здесь, выполнять свою дерьмовую

работу, писать свое странное порно и удивляться, куда, черт возьми, делось

последнее десятилетие».

С этими словами Колин распахнул дверь и вышел.

Если бы эту сцену писал Аарон, она бы на этом и закончилась: затемнение, следующая глава. К сожалению, реальная жизнь была не столь аккуратна, и Колину

пришлось вернуться через пять минут за второй коробкой.

К тому времени Аарон уже достал свой ноутбук и укрылся в своей последней

истории. Он притворился, что не слышит, как звякнул ключ Колина о столешницу

или как закрылась дверь за его горьким: «Счастливой жизни, Аарон».

Глава два

Льюис

Оуэн прислонился к барной стойке с недопитой пинтой пива, когда в «Летучую

мышь и колокольню» вошел Льюис. Он остановился в дверях, наблюдая за тем, как

его брат удовлетворенно потягивает пиво. Будучи Оуэном, он не прокручивал

телефон, и на его лице не было и намека на нетерпение или раздражение, несмотря

на опоздание Льюиса. Он выглядел, как обычно, очень дзенским. Но по

темпераменту он был полной противоположностью Льюису.

В остальном они были очень похожи. Например, они оба были высокими и

широкоплечими. Льюис превосходил Оуэна в росте на дюйм, но у Оуэна было

больше мышц. В отличие от Льюиса, который занимался бегом и ходил в спортзал, у Оуэна было больше мускулов, которые он набирал тяжелым физическим трудом

каждый

день

на

протяжении

нескольких

десятилетий.

Они

оба

были

темноволосыми - у Льюиса черные, а у Оуэна темно-каштановые - и оба

голубоглазые, хотя глаза Оуэна были светлее, менее насыщенного оттенка, чем у

Льюиса, как выцветшая джинсовая ткань. И они были теплыми, когда он улыбался.

Добрыми.

Когда Оуэн представлял Льюиса людям, он всегда говорил: «В нашей семье Льюис

- красавец и умница», что несказанно раздражало Льюиса, и не в последнюю

очередь потому, что это было неправдой. Хотя он подозревал, что Оуэн так считает, и от этого ему всегда становилось грустно. Грусть и раздражение вместе.

Даже если бы это было правдой, Оуэн определенно обладал семейной монополией

на вещи, которые были важнее красоты и мозгов. Например, мужество. Именно

Оуэн держал все вместе после смерти их мамы, когда Льюису было четырнадцать, а

Оуэну семнадцать. Оуэн, который сумел убедить всех, что их тетя Вероника живет

с ними в течение тех нестабильных нескольких месяцев, пока ему не исполнится

восемнадцать, хотя на самом деле они были только вдвоем. Оуэн, который бросил

школу и устроился на стройку, работая за деньги.

Фактически, он провел следующие шесть лет, работая, а также занимаясь другими, менее законными делами на стороне, чтобы сохранить крышу над головой и

оплатить счета. А пока он вкалывал, Льюис успел сдать экзамены на аттестат

зрелости. И начал одержимо писать, отчаянно пытаясь устроиться бегуном в

телекомпанию - что в итоге и сделал, уговорив себя с помощью резюме, которое

было наполнено ложью.

Оглядываясь назад, он с содроганием вспоминал, насколько сильно он воспринимал

брата как должное.

В этот момент Оуэн заметил Льюиса. Он ухмыльнулся и поднял руку в знак

приветствия, затем указал на свое пиво и поднял брови. Льюис кивнул и начал

пробираться через переполненный паб, обходя группы буйных выпивох. Когда он

добрался до Оуэна, бармен уже доставал их пинты.

«Извини, я опоздал», - сказал Льюис, позволяя брату быстро обнять его.

«Ничего страшного», - приветливо сказал Оуэн, похлопав его по плечу и

отстраняясь. «Тебя задержали на работе?»

«Да, я задержался допоздна, чтобы дописать несколько текстов, и потерял счет

времени».

Бармен поставил перед ними две пинты «Фуллерс», и Льюис принялся доставать

бумажник.

«Я заплачу», - сказал Оуэн, надавив на его руку, и Льюис сдержал автоматический

протест. Оуэн мог быть смешным, когда платил за вещи. Льюис предположил, что

это было связано с гордостью, что Оуэну было странно, что у его младшего брата

гораздо больше денег, чем у него. Было время, когда Льюиса это очень раздражало.

Свою первую приличную зарплату он получил, когда начал работать в дневном

сериале - тогда Оуэну было трудно оплачивать счета, но он упорно отказывался от

помощи Льюиса. Они часто ссорились из-за этого. Теперь все было не так уж плохо, поскольку Оуэн преуспевал сам. Несколько лет назад он занялся ландшафтным

дизайном, и у него была целая бригада рабочих. Несколько лет назад он даже купил

собственное жилье - светлую, солнечную квартиру на первом этаже в Бекенхэме с

собственным садом карманного размера. Было удивительно, как много Оуэн успел

сделать на таком крошечном пространстве. В его саду было удивительное

количество растений самых разных форм, размеров и цветов, узкая дорожка, петляющая по периметру, мини-теплица и даже небольшой пруд, в котором Льюис

весной заметил лягушек. Здесь было множество цветов - с весны до осени, грядка

ревеня и скрытая грядка карликовой клубники.

Льюис, который не мог сохранить ни одно комнатное растение живым дольше

нескольких месяцев, был бесконечно удивлен способностью Оуэна вдохнуть

столько жизни и красоты в то, что было не более чем унылым клочком заросшего

сорняками газона, когда он только переехал.

Убрав бумажник, Оуэн поднял свою пинту и ухмыльнулся Льюису. «Твое

здоровье».

«Твое здоровье», - отозвался Льюис, поднимая свой стакан, и они оба глубоко

выпили.

«Ну что, ты закончил переписывать?» спросил Оуэн, когда они отставили бокалы.

«Не совсем, но мы можем закончить их завтра».

«Мы?»

«Я и Аарон», - уточнил Льюис. «Кстати, он передает тебе привет».

Оуэн улыбнулся. «Надеюсь, ты платишь ему сверхурочные за все эти

дополнительные часы, которые он делает».

«Ему хорошо платят», - защищаясь, сказал Льюис, хотя и почувствовал укол вины.

Директор по персоналу говорил с ним на прошлой неделе о том, сколько

дополнительных часов работает Аарон.

«Мы обеспокоены тем, что вы можете оказывать на него давление, сами того не

осознавая...»

Льюис нахмурился, вспомнив об этом. Но