По ком плачет рябина - Лисса Рин

– Я, – устало признался Риден. В его голосе явственно послышались и досада, и облегчение.

Это ж надо было так увлечься боем, что он не заметил, как выронил то единственное, что могло помочь в мгновение ока успокоить ведьмочку. И еще быстрее убить ее.

Хорошо еще, что Рябина не признала этот кинжал.

– В ведьминых сундуках да алтарях можно много чего найти интересного и полезного для нашего мира. Вот я и решил прихватить этот атаме себе на память и…

– Это не атаме.

– Что?

От ее слов по спине Ридена пробежал непривычный холодок. Полностью освободившись к этому времени от пут, девушка подставила ладони, куда послушные ветви осторожно опустили черный клинок.

– Откуда… – девушка осеклась. Ее глаза забегали, ища подсказку в воспоминаниях, а потом медленно расширились. – Это не атаме.

Риден застыл смоляным столбом, не в силах ни пошевелиться, ни что-нибудь ответить. Да и что он мог ответить девушке, осознавшей страшную правду.

Слишком рано. И слишком поздно, чтобы уже думать об этом.

Опомнившись, Риден поспешил к девушке. Не устояв на ослабевших ногах, Рябина упала на колени и уронила голову на грудь. Злополучный кинжал выскочил из рук и упал в пепел.

– Так что же, – девушка медленно подняла голову и посмотрела на Ридена, – я и правда…

Мужчина застыл, не дойдя до Рябины двух шагов – глаза девушки были подернуты густой белой пеленой.

– …мертва?

Глава 9

– И помни, Мирабель – мастерство ведьмы кроется не в ее гримуаре или количестве заученных и отработанных вязей или заклинаний, а во внимательности, собранности и сосредоточенности. Ты можешь довести все свои действия до автоматизма, знать все наговоры назубок, но стоит лишь один раз расслабиться и упустить малейший нюанс в ритуале, как тотчас же последует расплата. И чем серьезнее и труднее ритуал, тем тяжелее последствия. В некромантии и вовсе малейший промах может стоить тебе жизни. Поэтому никогда – никогда, слышишь! – не ослабляй бдительности. Поняла меня, Мирабель?

– Да, бабуля, – пробубнела себе под нос двенадцатилетняя я, недовольная и практически оскорбленная подобным недоверием. – Я всегда внимательная.

– Хорошо, коли так, – с сомнением в голосе протянула бабуля. – Ну, давай тогда сама. Подготовь этот вольт к ритуалу.

Бабуля махнула рукой: по избе прошел сильный ветер и оставил после себя огромный черный круг на деревянном щербатом полу, что был призван заменить пентальфу, и высокий, с человеческий рост, вольт в самом центре.

Я встала и, не обращая внимания на предательскую дрожь в руках, принялась готовить вольт к базовому ритуалу.

Первым делом посыпала круг полуночной солью и золой. Это для базовой защиты. От нечисти, конечно, не поможет, но преимуществом в несколько минут на быстрое и правильное завершение ритуала обеспечит. Потом свечи. Так, как там бабуля говорила? Красные с золотой каймой для сердца и магии ставим вокруг груди. Это просто. А вот потом… Белые свечи для духа и жизни. Значит, ставим у головы вольта. Вроде правильно. По крайней мере, бабулина швабра все еще спокойно стоит у печи. Ну, значит, с черными еще проще! Для праха и тела – размещаем у ног.

Личная привязка из ценной для творящего ритуал вещи на грудь. Я аккуратно уложила свой браслет, временно заменяющий ценность, на грудь вольта. А браслет в виде рябиновой веточки и правда был моей драгоценностью, ведь его мне, между прочим, подарила сестренка, когда у меня ведьмовской дар открылся.

Так, еще нож. Наверное, вот этот, острый, нужен. А то ведь какой от тупого клинка прок, если что-то пойдет не так и придется защищаться? Странно, а мама всегда говорила, что атаме нельзя порезаться. Наверное, у бабули разные виды атаме, каждый для своего ритуала. Недаром же она одна из сильнейших ведьм Ковена, которая состоит в самом его Совете!

Я вытерла испарину со лба и, покосившись на алтарь, тихонько простонала. Теперь дело посложнее.

Так, что тут у нас? Живая земля… та, что с мерзкими живыми червями… фу… и живая, чистейшая, с алмазными льдинками на стенках амфоры, вода. А вот тут у нас пепельно-черная зола – мертвая земля – и вязкая, резко отдающая гнилью и болотом, мертвая вода.

По какую руку их размещать? Вечно их путаю! Так, как там принято? За правым плечом ангел блуждает, за левым – бес помогает. Ага, значит, живое по правую сторону! Погодите, но ведь левая рука у нас принимающая, а мы тогда, выходит, мертвое себе оставим? Тогда наоборот? А если ведьма левша? Как же там бабуля учила?

Погрузившись в сложнейшую дилемму, я не сразу расслышала тяжелый вздох бабушки. Ну все, сейчас снова за швабру примется!

– Эх, Мира, Мира. Ну что, снова в руках запуталась?

Я виновато опустила голову. Бабуля мягко улыбнулась, забрала у меня амфоры и подошла к пентаграмме.

– Смотри и запоминай, Ряба. Если путаешься в руках, то вспомни о сердце. Сердцем и выбирай. Где ты слышишь сердце? Слева? – и бабушка разместила «живые» амфоры по левую сторону от вольта. – Со свечами не напутала, уже молодец. Даже не представляешь, какая беда может приключиться, вздумай ты поставить праховые свечи у головы. Такое разве что некромантам дозволено, да и то лишь в жертвенных ритуалах. Кстати, войд как раз для таких ритуалов используется.

– Войд? – переспросила я, блуждая глазами по столу в поисках названного атрибута.

– Жертвенный нож, что ты вложила в руку кукле, – кивнула бабуля на острый клинок. – Таким обычно рассекают горло или грудь агнцу для завершения ритуала.

– Рассекают? – я живо представила сей неприятный процесс и испуганно прикрыла свою грудь ладонью.

– Да, но тебе пока рановато знать о таком. Надеюсь, что никогда и не доведется, – бабуля убрала страшный клинок в ларец. – При неосторожном обращении им запросто и себя обречь можно. Даже маленькая царапина, оставленная войдом, может принести огромные неприятности в ритуале.

– А если бы я сейчас порезалась? – ахнула я, запоздало спрятав руки за спину.

– Так у нас же и ритуал ненастоящий, – ответила бабуля и подошла ко мне. – Не волнуйся, Ряба,