Леди из охотничьего домика, или Отвергнутая жена - Екатерина Стрелецкая

Наконец, все звуки постепенно стихли, дом погрузился в тишину. Единственным человеком, проживающим на втором этаже, способным доставить мне неприятности, была Линда. Но на её счёт я не особо беспокоилась, услышав, как Ойген просил лекаря давать ей успокоительные капли перед сном. Поднявшись с пола, так как всё это время просидела возле двери, сняла туфли и тихонечко подошла к той, что разделяла обе хозяйские спальни. В замочную скважину было мало что видно, но в лунном свете, проникающем через неплотно задёрнутые портьеры, смогла разглядеть очертания Ойгена, лежащего в кровати. Похоже, что снотворное его сморило не в самый подходящий момент, так как уснул, лёжа на спине и не закинув ноги на перину.

Убрав стул из-под ручки, нащупала в кармане платья крохотный пузырёк с ещё одним убойным снадобьем, которое должно было усилить крепость сна, но не вызвало бы остановку сердца при этом. Красться по чужой комнате было страшно, но упустить шанс спасти Софи и Вильгельма – ещё больше. Чем ближе оказывалась к Ойгену, тем сильнее колотилось от волнения сердце. Как вливала очередное снотворное в его рот, плохо помню, относительно пришла в себя, когда доставала ключи от кабинета и сейфа из кармана жилета. Заодно утащила связку из сюртука и заперла дверь, соединяющую наши комнаты. Обратный путь мне это усложнит, но хотя бы Софи откажется в относительной безопасности.

Пока шла до коридора, молилась, чтобы ни одна половица под ногами не скрипнула. Комната Линды находится далеко отсюда и выходит окнами на северо-запад, в то время как сад и главный вход дом располагаются на южной стороне, но ночью все звуки становятся ярче. Лишь оказавшись в кабинете, аккуратно закрыла за собой дверь, и лишь тогда смогла перевести дух. В остальном действовать было уже намного проще, чем после пожара. Никаких проблем с сейфом не возникло. Рассматривать бумаги при тусклом свете свечи было не очень удобно, зато выяснилось, сколько Ойген заплатил Вайлетам помимо возврата приданого Линды. На эти деньги я смогла бы не только очистить озеро, меняя ныряльщиков как перчатки, но и выкупить земли Вангеров и Верберов вместе взятых. Со всеми шахтами, источниками и прочим. Учитывая жадность Ойгена, Линду он отсюда до новой свадьбы однозначно не выпустит, а затем постарается вернуть утраченное.

Если бы не достаточно жёсткое законодательство, по которому к сбежавшим жёнам применяются самые суровые наказания, напросилась бы с Горстом. Однако, сколько ни скрывайся, а рано или поздно правда о том, кто мы с Софи, всплывёт наружу, а так как срока давности по таким преследованиям не существует, даже через двадцать лет кара настигнет в виде тех же рудников, Дома скорби или удалённого монастыря с самым жёстким уставом. Да и Ойген землю зубами рыть станет для того, чтобы найти меня и избавиться. Вздрагивать до конца своих дней не хочу, да и не смогу.

Добравшись до шкатулки, в которой бывший муж хранил расписки о карточных долгах, немало удивилась тому, что чисто визуально бумаг значительно прибавилось. Пока искала знакомую фамилию «Вангер», глаз зацепился за совершенно другую, показавшуюся знакомой. Вытащив расписку, быстро пробежалась глазами по тексту, а потом обратила внимание на дату. Мои брови от удивления поползли вверх, так как точно помню, в какое время в день нашего с Ойгеном развода уехала из поместья, а добраться до графа Ландерса бывший муж однозначно бы не успел по причине огромного расстояния между землями. Ни один конь не смог бы его преодолеть после нашего с Софи отбытия. Заодно и вспомнила, как Вильгельм рассказывал о кое-каких привычках старого графа, который хоть и не против был провести время за игральным столом, но все вечера заканчивал до полуночи. А ещё у Ландерса недавно случился удар, и все со дня на день ожидали его кончины.

А ведь Вильгельм думал, что Ойген подделал расписку дяди... Неужели этот ничтожный мерзавец действительно подделывал бумаги, а потом, дождавшись кончины «должника» и вступления наследников в наследство, подавал в суд? Даже если сразу после объявления о смерти предъявить права, пока бюрократическая машина раскрутится, то да сё... Действительно, кто вспомнит, в какой именно день Ойген садился за один стол с почившим? Я снова пересмотрела все расписки, которые до этого отложила в сторону. Абсолютно все аристократические фамилии не были мне известны, но ещё одна привлекла моё внимание. И надо же, какое «совпадение», что барон Эренбах тоже готовился в ближайшее время отправиться к праотцам. А ещё он всегда сразу платил по долгам и никогда не накапливал обязательств, даже несмотря на весьма преклонный возраст. Почему в таком случае Ойген не стребовал долг раньше?

Доротея же как-то наругала сильно одну из служанок, оставившую криво висеть одну из картин на лестнице, возмущаясь, что никакого уважения к раннему творчеству хозяина дома нет ни малейшего уважения. Пейзаж, выполненный масляными красками, был изображён, к слову сказать, весьма умело. Если Ойген так хорошо в юности рисовал, то что мешает ему подделать чужой почерк и подпись? Ответ напрашивался сам собой. Добравшись до расписки Эгона Вангера, в которой он обязывался передать две шахты Ойгену в счёт уплаты карточного долга, отложила в сторону и её. Изначально я планировала забрать лишь их, а остальные оставить в неприкосновенности, но после обнаружения бумаг за подписью Ландерса и Эренбаха передумала. Вот он, один из ключей к разводу, ну, или к моей смерти, а также подстраховка для Вильгельма и Эль. Ойген любит судебные войны? Он их получит!

Собрав все расписки, кроме четырёх, в кучу, я засунула опустошённую шкатулку обратно в сейф. Разорвав достаточное количество писчей бумаги в нужном количестве, сунула обрывки в камин и подожгла от пламени свечи. Ещё и хорошенько перемешала кочергой, чтобы остатки рассыпались пеплом, и никто не смог понять, что сгорели чистые листы. Потом уже демонстративно опалила оторванный ранее кусок расписки некоего барона Либхера и пристроила в угол камина. Оставшаяся часть сгинула в огне ранее. Прибрав за собой, я покинула кабинет и тем же путём, что и ранее, оказалась в своей комнате, не забыв вернуть ключи от комнаты Ойгена, кабинета и сейфа обратно в жилет. Связка мне ещё пригодится, чтобы выбраться из дома.

Перед тем как разбудить Софи, быстро набросала ещё одну записку для Вильгельма к тому письму, что написала после встречи с Гостом, завернула расписки и собрала вещи. Из дома мы с ней выбрались без приключений, а потом понеслись по