Рожден быть опасным - Дмитрий Сергеевич Самохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Катись сюда!!!
Марк прыгнул на зад и съехал с бархана.
Я прикрыл глаза рукой и попытался осмотреться. Низкое небо с огромным раскаленным блином солнца, приклеенным к горизонту. Нескончаемые песчаные завалы. Картина удручающая. Из огня в пустыню. Неприятненько.
— Обратно нам не вернуться. Окно работает, но там пожар, — вслух размышлял я.
— Чего остается? — спросил Марк.
— Пехать вперед…
— Ну и где этот твой перед?
— Там, куда глаза глядят. Мне почему-то кажется, что эта пустыня — часть нашего пути. Я в этом уверен. Там, куда мы в первый раз попали, пространство было непригодно для жизни. Временный переход с ловушкой внутри. А тут мы и жить сможем. Правда, без воды недолго.
Крысобой встал во главе каравана, я в конце, и мы, оставляя за собой петляющие следы, пошли вперед, мечтая поскорее покинуть пустыню, где ни я, ни Крысобой до сегодняшнего дня ни разу не были.
Глава 11
Это существо живет и работает в самой толще человечества, несет в себе неведомую грозную программу, и страшнее всего то, что оно само ничего не знает об этой программе и ничего не узнает о ней даже в тот неопределенный момент, когда эта программа включится наконец, взорвет в нем землянина и поведет его…
А. и Б. Стругацкие. Жук в муравейнике
Прошло три часа. Измученный жарой я избавился от всего лишнего и посмотрел на Крысобоя. Похоже, стимулятор в пустыне спасовал. Марк выглядел хреново. Раненое плечо, оттягиваемое «Штормом», распухло и раздуло куртку. Усталые глаза заливал пот. Грязные волосы висели словно сосульки. Крысобой последовал моему примеру и сбросил все лишнее. Я сразу почувствовал себя лучше и на одном рывке преодолел три бархана, обогнав Марка, но потом снова скис. Я упал на колени и словно на санках съехал вниз. Солнце болталось в небе, как проклятие. Догнавший меня Крысобой, обреченно рухнул рядом, и, склонив голову на грудь, прошептал:
— Пить хочется.
— У нас совсем ничего не осталось?
— Может, глотка три в моей фляжке, — предположил Марк.
Поболтав ею в воздухе, он отвинтил колпачок и нацедил в него воды. Протянул мне. Я опрокинул влагу в себя, и она испарилась, соприкоснувшись с языком. Дососав остатки воды, Марк отбросил фляжку, и ее тут же занесло песком.
— Мы правильно идем? — спросил Крысобой.
— Должно быть, так.
— Когда же этот пляж кончится?
— Как только к морю выйдем.
Я поднялся на ноги. Тело болело, точно меня пропустили через камнедробилку. Веки набухли и дрожали. Клонило в сон. Пошли уже третьи сутки, как мы не спали, да и с едой было плохо….
Я сделал шаг, другой. И пошел вперед.
Крысобой с зубовным скрежетом последовал за мной. Насколько я помнил его досье, изученное еще в гостинице, он вернулся к вольной охоте после восьмилетнего перерыва. И сразу по полной нагрузке, но деньги того стоили.
С трудом переставляя ноги, я сам не заметил, как погрузился в себя. Я размышлял. Я ковырял киркой стыки между кирпичами, которыми была заложена дверь в секретную комнату. Там были спрятаны ответы на все вопросы. Я точно знал, но кирка ломалась, будто ее выдули из стекла, а стыки оставались целыми и даже не крошились. Ни грамма цемента не высыпалось из швов.
На повестке дня стояло два вопроса: кто я? и что для меня означает планета Амбер? Я чувствовал, что во мне живет какая-то программа. Я должен был что-то сделать… Но я не знал что, и это меня злило. Все ответы лежали за кирпичной стеной в замурованной комнате. Может, там библиотека, где все книги посвящены моей персоне? Только вот как до нее добраться? И тут я четко понял, что моя экспедиция за головой Гоевина имеет смысл. Не просто денежная сумма, выплаченная за исполненную работу, а что-то большее.
Я очнулся от того, что не мог сделать и шага. Какая-то неведомая сила спеленала ноги и пробиралась выше к голове. Я проваливался в тяжелый вязкий песок, который обволакивал со всех сторон. Будет теперь мне безымянная могильная плита.
— Русс, твою мать, руку давай!
— Лучше кинь мне лямку от автомата! — крикнул я и ушел в песок на локоть.
Крысобой освободил один конец ремня и перекинул мне. Я попытался поймать, но удалось это с третьей попытки. Я намотал свободную часть ремня на кулак. Марк уселся на песок, ухватился за автомат и потащил, напрягшись так, что повыступали все жилы, точно подкожные жгуты‑паразиты. Сантиметр за сантиметром я освобождался от оков песка, а Крысобой все тащил и тащил. Я не мог погибнуть. Теперь я знал, что должен, во что бы то ни стало дойти до виллы магната. Может, там, на вилле, прояснится хоть что-то из моей туманной биографии.
Выбравшись из ловушки, я раскинулся на песке и закрыл глаза.
— Чего ты меня спасать‑то полез, Крысобой?
Пересохшие губы еле шевелились.
— А чего, смотреть, как ты под землю уходишь? — раздраженно спросил Марк.
— Ну, так тебе бы весь гонорар перепал. А то еще делиться придется, — усмехнулся я, и легкие взорвались жаром, будто они были набиты песком.
— А я лучше поделюсь, — хитро сощурился Крысобой.
— Надо идти, Марк. Нужно выбираться из песков.
Ночь наступила внезапно. Солнце, висящее у горизонта, исчезло, и на небо повысыпали звезды. Вместе с солнцем сгинула жара, и резко похолодало. Я упал на бархан и закрыл глаза. Крысобой свалился рядом.
Проснулся я оттого, что кто-то выворачивал мне руки. Несколько человек в камуфле «песок» окружили со всех сторон. Восемь автоматных дул смотрели на меня. Суровый расклад.
Лица бойцов скрыты серыми масками. Глаза прикрыты черными очками-анализаторами. Кроме автоматов класса «Веер» солдаты были вооружены короткими офицерскими кинжалами.
Я в наручниках. Блестящие игрушки сковали запястья. И я один. Крысобоя нигде не видно. Я попытался осмотреться, повернул голову и получил пинок сапогом в живот. Скрючившись в позе эмбриона, я покосился на запястье. «Змей» остался со мной. Они подумали, что это всего лишь часы и не опасны. Великое упущение. Можно было прямо сейчас
