Рожден быть опасным - Дмитрий Сергеевич Самохин

воспользоваться плазменной пушкой, но после короткого колебания я решил повременить и разузнать, что это за люди и куда они дели Марка.

С вершины песчаного гребня, в тени которого мы прилегли отдохнуть, заструился песок, и раздался женский грудной голос:

— Где второй?

Значит, это все-таки охрана виртуалыцика.

— Когда мы пришли, госпожа полковник, он был один.

— Вы упустили второго.

Дамочка, судя по голосу, изволила гневаться на нерадивых подчиненных. Она соскользнула по склону бархана и оказалась возле своего отряда. От солдат она мало чем отличалась. Та же форма, тот же капюшон с прорезями и очками, только полковничьи нашивки на рукавах.

— Поднимайте балласт. И пошли. Дорога впереди неблизкая, — приказала она.

А я обиделся. Это кого она балластом назвала?.. За балласт ответишь.

Казалось, пустыне не будет конца. Нескончаемые горбы барханов. Едва мы взбирались на очередной холм, как тут же нам открывался вид на цепочку песчаных гребней, теряющуюся в бесконечности.

Песок. Песок. Песок.

Солнце выкатилось в зенит и нещадно палило, грозя свести с ума любой живой организм, но мои безликие спутники были непроницаемы.

В любой момент я мог освободиться от браслетов. У меня в рукаве болтались целых два козыря. Первый козырь — «Змей». Тут уж без комментариев. Горящей груде мяса, которая когда-то была человеком, они излишни. Второй козырь — мои способности. Если моей жизни будет угрожать опасность, я без труда порву игрушки, которыми мне сковали руки. Но опасности для себя я не чувствовал. Так что, я решил выведать, куда меня ведут и кому я понадобился. Если же меня решили доставить Себастьяну Гоевину пред светлые очи, что ж, тем лучше. Быстрее цель настигну.

Я только волновался за Марка. Куда он пропал? Логика подсказывала, что он смылся, почуяв опасность, но интуиция протестовала против такого умозаключения. Крысобой не отличался трусливостью, и уж если он куда-то запропал, то явно не по этой причине. Если бы Крысобой решил от меня избавиться, он давно мог это сделать и не стал бы откладывать такую простую работу в долгий ящик, тем более случай представлялся не раз.

Исчезновение Крысобоя лежало в иной плоскости.

По пустыне мы отмотали километров пять. Госпожа полковник во главе каравана. Я в сердцевине.

Солдаты не выказывали признаков усталости. Словно роботы они, мерили песок шагами. Из вредности я спотыкался, старался повиснуть на впереди идущем бойце или нарваться на дуло позади идущего. Дважды я в изнеможении падал, но меня тут же грубо вздергивали на ноги, и тычками гнали вперед. Третье падение я разыграл, как цирковое представление. Запнувшись на ровном месте, толкнул в спину бойца, стараясь сбить его с ног, полетел на песок, опрокинув еще двух воинов, и, отползая от матерящихся солдат, заканючил:

— Я дальше не пойду. Я устал.

— Госпожа полковник, — обратился один из безликих воинов к предводительнице.

— Говори, Рашаль.

— Давайте расстреляем его прямо здесь. Чего с ним возиться?

Похоже, этому пареньку я не очень нравился.

— У меня приказ доставить его живым и невредимым.

— Лучше прикончить, как тех двоих, и не мучился бы, — проворчал другой солдат, один из тех кого я успел повалять.

Из короткой перебранки я узнал кое что интересное. Во-первых, до меня были уже арестанты и их постигла незавидная участь. Еще на двух конкурентов у нас меньше. Во-вторых, госпожа полковник проболталась о приказе «доставить меня живым и невредимым». И это уже любопытно. Откуда такая честь моей скромной охотничьей персоне? Или за мной по отдельному контракту охотятся? Тогда кто? Себастьян Гоевин? Зачем ему я? Или это СБЗ? Вот эта версия нравилась мне меньше всего. Если это они, то как у них получилось меня так быстро вычислить?

Тем временем солдаты откупорили фляги и хлестали воду, задрав маски. Госпожа полковник и вовсе обнажила бритый череп и поливала его щедро водой.

Последний раз я пил в лесу, перед тем как обнаружить голый пришпиленный к дереву труп. Но меня больше не вода заинтересовала, а личико госпожи полковника. Женщину я в последний раз щупал задолго до бомбардировки доков. Так что затяжное голодание пересилило жажду. Тем более что госпожа полковник мне приглянулась. Красивые точеные черты лица, хищный аккуратный носик, чувственные губы. Не смотря на военную форму, выглядела она очень соблазнительно.

В ее движениях виднелась армейская выучка. Значит, все-таки Гоевин… Но зачем я ему потребовался? Похоже, ответ на этот вопрос я получу, лишь встретившись с магнатом.

Солдаты вокруг меня зашебуршились, подхватили автоматы и заозирались по сторонам, словно ожидали нападения. Госпожа полковник нахлобучила на голову маску и с автоматом наперевес вскарабкалась на ближайший холм.

Я поднялся на ноги и приготовился в случае чего рвать наручники, да спасаться бегством.

— Опасность!!! Устрицы!!! — закричала госпожа полковник, скатываясь с холма.

То, что выползло из-за бархана, мало напоминало устрицу. Громадная восьминогая лохматая гусеница с лязгающими друг о друга клинками клыков и всадником нечеловеческой наружности на спине.

— Огонь!!! — приказала госпожа полковник и первой открыла огонь.

Солдаты последовали приказу командира, но пули не причинили неповоротливой гусенице никакого вреда, отлетали от ее сегментарного тела, лишь высекая искры. За первой тварью показались еще две, а на лице госпожи полковника появилась готовность подороже продать свою жизнь.

Я развел ладони в стороны, и сжал пальцы. Плазменный язык «Змея» слизнул цепь, связывающую браслеты на запястьях. Второй разряд «Змея» я направил в гусеницу, но плазма окатила ее и не причинила вреда. «Змей» против гусеницы бесполезен, а другого оружия у меня нет. Все отобрали при пленении.

На поясе одного из солдат я заметил гранату из своего арсенала. Сорвав с растерявшегося конвоира ячеистую гранату, я с удовольствием врезал бойцу в челюсть и, выдернув чеку, метнул гранату под брюхо первой гусеницы. Взрывом ей разнесло живот. Неприятный резкий коньячный запах, отдающий дерьмом, ударил в нос. Такое ощущение, что в брюхе у этой твари сдохло и разложилось целое армейское подразделение. Еще секунда — и вот уже другая гусеница закачалась из стороны в сторону, потом тоскливо завыла, ощерив зубастую пасть, и упала. Всадник, спрыгнувший с ее спины, — двуногий, прямоходящий, безрукий, с щупальцами из головы — был срезан короткой очередью.

— Гранаты под устрицы!!!

Госпожа полковник быстро училась. Однако ее подчиненные плохо работали вместе. Четыре гранаты влетели под правую гусеницу и одна под левую. Взрывом справа в песке образовался котлован, куда следующим взрывом смело левую гусеницу и погребло останки обеих под лавиной песка. Всадники