Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Дерек сжимает зубы.

– В сериалах сплошное вранье.

А настоящая причина гораздо хуже. Он ни за что не расскажет им правду.

Глава 10

– Как вы обе не сходите тут с ума? – спрашивает Дерек, опускаясь в кресло с деревянными ножками.

Ему нужно сменить тему, но на какую? Его быстро накрывает клаустрофобия.

Брук стонет и закатывает глаза. Она смотрит на Кинси, словно мысленно заставляя девушку объяснить все придурковатому новичку. В Дереке вскипает гнев, которому он не может дать выход. От потери контроля над собой бывает только хуже. Всегда.

– Это пройденный этап, – объясняет Кинси. – Я до сих пор иногда бешусь, потому что здесь всего несколько месяцев. Я стараюсь не слишком много думать о нашем положении. Но Брук…

– Я здесь уже давно, – снова перебивает она.

Похоже, перебивать – ее фишка. А еще закатывание глаз и снисходительность.

– Сколько?

– Десять лет.

– Ты живешь здесь в ошейнике уже десять лет?!

И когда Дерек осознает новую реальность, ярость внутри распаляется еще сильнее. Из-за трезвости, к которой его принудили. Чувства вины из прошлого, страха, а теперь к этому примешался кошмар заточения. Он ни за что не останется здесь даже на долгие дни, не говоря уже о годах. Ни за что.

И когда Брук бросает на него высокомерный взгляд вместо того, чтобы ответить на простой вопрос, Дерек срывается. Опрокидывает кресло и снова мечется по комнате. Ему необходимо выбраться отсюда. Он открывает входную дверь и смотрит наружу, хотя уже делал это. Но тут грудь стягивает, дыхание прерывается, и он не может глубоко вдохнуть. «Ты сходишь с ума. Не надо», – думает Дерек, но тело не слушается.

Кинси пятится подальше от него, а Брук не двигается с места и невозмутимо смотрит.

Это необычно, отмечает он в глубине сознания. Обычно люди реагируют, как Кинси, и уходят с пути, когда он в таком состоянии. Первая бывшая жена называла это танцем Халка. Ярость захлестывает Дерека, и он уже не может остановить то, что надвигается.

Мужчина идет на кухню, распахивает шкафы и ящики. Там нет ничего полезного. Никаких ножей, вообще ничего острого. Все пластиковое, хлипкое. Он врывается в комнату с мертвым мальчиком и высоким окном. Пододвигает к окну тумбочку и забирается на нее. Надо посмотреть, что находится за домом, но окно не открывается, а тумбочка ломается, и Дерек падает на пол. Он пинает сломанные деревяшки, поднимает верхнюю часть тумбочки и швыряет ее в окно. Та просто отскакивает. Должно быть, окна из поликарбоната. Дерек идет к следующей комнате, но Брук преграждает ему путь, встав в дверном проеме.

– Черта с два. Туда ты не пойдешь! – кричит она.

– Попробуешь меня не пустить? – Дерек придвигается к ней вплотную, и ее глаза оказываются на уровне его грудины.

– Отойди, – шипит Брук, не сдвигаясь с места и вытягивая шею, чтобы свирепо посмотреть в ответ.

«Любопытно, – говорит тихий голосок у Дерека в голове, – она тебя не боится». Этот голос всегда пытается его успокоить, но сейчас уже слишком поздно, не поможет.

Дерек отшвыривает женщину в сторону, задевает что-то локтем – судя по ощущениям, лицо; он слышит грохот сзади, но не утруждает себя оглянуться. Входит в комнату, но через несколько секунд Брук оказывается у него за спиной, бьет, хлещет, кричит, чтобы он убирался.

Дерек не обращает на нее внимания. Пусть делает что хочет, это все равно не сравнится даже с самыми легкими побоями из тех, которые ему доводилось терпеть. Он выдвигает ящик тумбочки и находит несколько камней и сухие цветы. Видимо, это комната Брук, и следовало бы остановиться, уважать ее личное пространство, но он не может. Он больше не контролирует себя. Дерек поднимает толстую книгу, лежащую на кровати. «Граф Монте-Кристо».

«Ого, вот уж ирония судьбы».

Дерек швыряет книгу через всю комнату, и она с грохотом ударяется о дальнюю стену. Должно же здесь быть то, что поможет ему сбежать.

«Будь разумнее, не гони», – сигнализирует ему рассудок, но без толку.

Дерек стягивает белое вязаное покрывало, переворачивает матрас. Брук перестала с ним бороться, и теперь он один в комнате.

«Ведешь себя как полоумный. Остановись!»

Но он не может. Им движет кошмар, в который он попал.

В шкафу полно сложенных на полках платьев. Всякая хрень в стиле древних сериалов о домохозяйках, и ни одной проволочной вешалки. Ничего полезного. Дерек находит и другую одежду. Мужскую. Комбинезоны, брюки из полиэстера, рубашки. Ему не подойдут, слишком малы.

Взгляд падает на что-то еще, лежащее поверх последней стопки мужской одежды.

Хлипкая коробочка, как будто сделана из бумаги. Руки Дерека дрожат, и он чуть не раздавливает хрупкую конструкцию. Внутри лежит какая-то железяка, похоже, фурнитура от мебели – шестигранный болт. Наконец Дерек прислушивается к голосу разума, велящему успокоиться, и потеет, пытаясь отдышаться, пока вертит болт в руках. Слишком мало для него, но это определенно кольцо. Шестигранный болт, обточенный изнутри так, что стал ровным и круглым.

Явно особенное кольцо – вероятно, принадлежит Брук, судя по размеру, – но эта мысль меркнет по сравнению с другой, более насущной. То, чем обточили кольцо, и есть необходимое оружие.

Дерек возвращается на кухню, сжимая в кулаке кольцо, но вздрагивает при виде Брук, одной рукой загораживающей Кинси. Глаза женщины полны ярости, и она скалит зубы. Прямо как дикий зверь. Губа у нее распухла, из носа идет кровь, спереди на синем платье – красные капли.

«Черт». Это сделал он. Запаниковал, потерял самообладание и ударил ее.

В другой руке Брук держит… отвертку? Нет. Невероятно. Металлический напильник. Она сжимает его за рукоятку, нацелив острие на Дерека.

– Эй, полегче, – говорит он, кладя кольцо в карман, прежде чем это заметит Брук.

Мужчина поднимает руки в знак капитуляции, шагая к ней.

– Назад, скотина! – кричит Брук.

Дерек пристально смотрит на нее.

– Мы же в одной команде.

Он делает еще один шаг.

– Стой, где стоишь.

– А если они увидят твое оружие? – Дерек указывает на камеру.

– А если они не увидят, потому что камеру загораживает моя задница? – Брук тычет в него напильником как кинжалом. – Я же сказала, чтобы ты не входил в мою комнату.

– Да ладно, подумаешь.

Он делает еще один шаг. Надо показать, что бояться нечего.

– Назад! Может, ты и уложишь меня, но, клянусь богом, я тебя при этом изувечу. Бомбу у тебя на шее можно взорвать не только с пульта, говнюк.

Это еще что значит? Сейчас не время спрашивать. Тем не