Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мина словно слышит голоса своих подруг из книжного клуба: «Он же готовит тебе ужин каждый вечер! Ну почему ты так себя ведешь?»
И почему же? Брэди милый, прямо-таки идеальный муж во многих отношениях. Почему она не может открыться ему? Им обоим было бы намного проще, если бы она преодолела черствость своей души.
Мина снова вытирает глаза и пишет:
Я здесь, все в порядке. Телефон был в режиме полета, пока я спала, а потом я забыла отключить.
Это почти правда.
Не волнуйся, я просто хотел убедиться, что все хорошо.
Мина закрывает глаза и делает глубокий вдох, но прежде чем успевает ответить, он снова пишет:
Прости, малыш. Я не пытаюсь тебя контролировать.
А потом еще:
Может, возвращение туда всколыхнуло что-нибудь насчет Пакстон?
Интересно. Он именно что пытается контролировать. И с каждой минутой все больше злится и напрягается. Так продолжалось годами. Она, признаться, ожидала бурной реакции на невозможность связаться с ней в течение нескольких часов, но Брэди довольно спокоен.
Если не считать внезапного вопроса о Пакстон. Но Мина не может не отметить прогресс: либо Брэди стал больше ей доверять, либо учится справляться со своими эмоциями, не устраивая сцен. Она готова принять любой вариант.
Губы Мины подрагивают. На краткий миг, тронутая промелькнувшей в сердце нежностью, она порывается рассказать Брэди о девочке, живущей напротив. О своем срыве на пляже и о недавней вспышке. Но это слишком… Слишком для короткого сообщения, слишком для нее – она не может поделиться сокровенным. И все же – вот он, шанс наладить связь, столь неуловимую прежде, столь желанную для него.
«Я скучаю по ней», – набирает Мина и медлит, прежде чем отправить. Добавляет: «Прошло восемь лет, а я вдруг затосковала, будто это было вчера. Я впервые за столько лет плакала о ней… и с тех пор слезы подступали уже дважды. Не знаю почему. Словно вновь открылась рана».
Она вглядывается в написанное. Столько слов… Она целую вечность не писала Брэди ничего подобного. Палец застывает над маленькой синей стрелкой – кнопкой «Отправить». Одно касание – и Мина сделает шаг навстречу. Шаг, на который не решалась годами.
Но что-то внутри нее каменеет. Она все стирает. И печатает:
Да нет, ничего такого.
Мина нажимает «Отправить».
Сердце наполняется сожалениями. Она упустила такую простую возможность показать ему, что меняется. Но слова уже не вернуть. Нельзя написать что-то еще. Момент упущен. Глаза вновь наполняются слезами – от осознания, что она действительно хочет быть с Брэди откровенной. Хочет, чтобы у них были нормальные отношения. Но словно что-то в ней иссохло и умерло вместе с Пакстон. И теперь, по прошествии стольких лет, она не уверена, что отыщет дорогу назад.
Подъезжая к дому, Мина замечает в окне дома напротив ту самую девочку. Она сидит, опершись локтями о подоконник и положив под щеку ладошку. Мина торопливо выходит из машины и машет ей. Девочка прижимает ладонь к стеклу, и Мина готова поклясться, что снова видит на ее лице то же выражение потерянности. Но на этот раз девочка что-то беззвучно произносит. Мина прикладывает руку к уху, давая понять, что не слышит, не понимает. Но девочка резко разворачивается, и светлые волосы хлещут по стеклу.
Она исчезает.
Вместо нее в окне появляется лицо мужчины.
Борода, густые брови. Выглядит он достаточно зрелым, чтобы быть ей отцом, но Мина не питает иллюзий. Похитители часто маскируются под отцов.
Не успев оценить разумность своего поступка, Мина пересекает улицу. Она обязана выяснить, что происходит. Раз и навсегда. Узнать, почему они никогда не выходят, откуда берется серебристый джип. Почему девочка так настойчиво пытается привлечь ее внимание – ведь явно не ради простого приветствия. Этого просто не может быть.
Мина трижды стучит в дверь.
Тишина. Ни шагов, ни приглушенных голосов.
Она стучит снова, громко, раз за разом. Нажимает на кнопку звонка, но тот, похоже, либо сломан, либо отключен.
По-прежнему ни звука.
Она уже готова сдаться и уйти, когда из-за двери раздается мужской голос:
– Уходите.
Мина напрягается.
– Я лишь хотела задать вопрос.
– Женщина, прошу вас, уходите.
– Я беспокоюсь о вас и вашей… дочери. Вам что-нибудь нужно?
– Нет. Я инвалид, но нам доставляют продукты.
Мина не уходит. Она явно вторглась в чужую жизнь, и стоило бы оставить их в покое. Но она не может отступить, не может не сделать еще одну попытку – вдруг здесь, за этой дверью, творится что-то страшное, а она пройдет мимо? Как потом с этим жить?
«Пакстон».
– Разве ваша девочка не должна сейчас быть в школе?
– Сейчас лето, – уже мягче отвечает мужчина.
Точно. Какая глупость. Мина еще не до конца убеждена, что все в порядке, но в очередной раз думает, что, возможно, слишком остро реагирует.
– Ладно. Простите за беспокойство. Я живу в доме напротив. Можете прислать ее ко мне, если вам что-нибудь понадобится. Что угодно.
– Благодарю вас, – доносится шепот из-за двери.
Мина уже собирается уйти, как вдруг что-то цепляет взгляд. Крошечный красный огонек, мерцающий высоко в углу, под свесом крыши. Он так удачно спрятан, что Мина не сразу его заметила. Она встает на цыпочки, вглядываясь пристальнее. Камера видеонаблюдения.
Глава 26
Кинси возвращается в то же раздражающе возбужденное состояние, в котором пребывала, когда Дерек только появился. Эта несносная жажда деятельности.
– Ну как все прошло? – спрашивает она после ухода Грейс и Митча.
– У меня не получится, – говорит Брук.
– Митч наговорил все это, чтобы позлить тебя, – возражает Кинси.
– А что случилось? – спрашивает Дерек, снова потирая руки.
Проклятая боль. Он только-только избавился от зуда.
– Ну, он сказал, что следит за ее семьей.
– У мамы рак, – добавляет Брук.
Дерек молчит.
– Спасибо за сочувствие, – бросает она.
«Ну почему у меня так хреново получается проявлять элементарную вежливость?»
– Боже, прости. Мне жаль, что у твоей мамы… Но если мы не выберемся, она переживет всех нас.
– А у тебя как дела? – спрашивает Кинси у Дерека.
– Мы неправильно поняли Грейс. Я получил еще один удар током через ошейник за то, что приставал к ней.
– Нет, – выдыхает Кинси. – Не может быть. Она тебя хочет. Я же вижу!
– Ну, даже если ты права, она не готова открыться мне или подпустить достаточно близко. И
