Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

разведывательным судном, необходимым для исследования устьев рек, бухт, прокладки маршрута вдоль берегов. «Тринидад» и «Консепсьон» образуют костяк флотилии, они тихоходны, удобны в управлении. Элькано плавал на таких кораблях в Средиземном море и Атлантическом океане, знает их особенности. Последняя каравелла выглядит старше других, да не беда, плотники Триана приведут ее в порядок. Хуан Себастьян придирчиво оценивает флотилию, высокую профессиональную подготовку того, кто несколько месяцев в Лекетью, Кадисе и соседних портах подбирал, осматривал от киля до ноков реев суда, торговался с владельцами, нанимал перевалочные экипажи до Севильи. Судя по всему, экспедицию возглавил не авантюрист, как свидетельствует молва, а человек, хорошо знающий дело. За семнадцать лет скитаний Элькано много видел адмиралов, не каждый из них тщательно выбирал суда, не каждому король выделял средства. Обросшая фантастическими домыслами цель похода сулит значительные прибыли. Хуан рискнул бы отправиться на одном из кораблей в Южное море, о котором горячо и образно рассказывал первый пилот Кастилии, Америго Веспуччи.

Утром на Баратильо Элькано слышал, как глашатаи призывали матросов записываться на суда Магеллана, обещали плату 16 мораведи в день, долю в прибылях после возвращения и продажи товаров. Разве это много за опасности по ту сторону материка? Доля в прибылях, что запах инжира без плодов. Вернутся ли корабли в Севилью, чем наполнят трюмы? Нередко вместо золота и серебра на Эспаньоле грузят камни для балласта, – сочти с них доход! Гарольды сзывали безработных матросов, плотников, конопатчиков, пушкарей, штопальщиков парусов, цирюльников, всякого рода ремесленников. Их жалование было в пять-шесть раз меньше офицерского, поэтому баск не хотел идти в поход простым матросом.

По настоянию Индийского совета, Магеллан принял список королевских чиновников, капитанов, кормчих, альгвасилов, контодоров (счетоводов, занимавшихся торговыми сделками), нотариусов, священников.

От родственника Ибарролы, служившего в Торговой палате, Элькано узнал подробности подготовки экспедиции. Ибаррола дружил с казначеем, ежедневно имевшим дела с Магелланом, пользовался его доверием. Казначей сообщил о приезде в Севилью по приглашению адмирала его дальних родственников: Альваро де Мескиты и Жуана Серрана, брата Франсишку, ожидавшего друзей на Малуккских островах. С ними приплыли надежные португальские моряки, проверенные в боях и походах.

Служащие Индийской палаты и мелкие чиновники принимали активное участие в наборе офицеров. В составе торгового ведомства служили шесть басков, они подбирали боцманов и штурманов из круга своих друзей. По их рекомендациям Фернандо взял кормчим на «Сан-Антонио» Хуана де Элорьягу, знакомого по встречам в Лиссабоне; контодором на «Викторию» – искусного в бухгалтерском счете жителя Севильи Мартина Мендеса. С помощью Ибарролы, Элькано встретился с адмиралом и после короткой беседы получил назначение боцманом на «Консепсьон».

* * *

Корабли с пристани Ареналь перевели на судоверфь в Триан, где с осени 1518 года начался ремонт. Некоторые работы и погрузку товаров было удобнее осуществить в Севилье, но мешали португальские агенты Себастьяна Алвариша. После того, как неожиданно в трюме «Виктории» вспыхнул пожар, не принесший значительного урона, корабли вывели из города. Судоверфь принадлежала королю, охранялась вооруженными стражниками. В обязанности завербованных матросов входили ночные вахты, словно каравеллы во вражеской гавани ожидали внезапного нападения неприятеля.

Элькано пересек на лодке Гвадалквивир, обогнул насыпную дамбу, защищавшую пристань от зимних штормов, высадился на валу, укрепленном фашинами, бревенчатым частоколом, гнездами бомбард. Земляная крепость надежно запирала вход на верфь со стороны реки. В закрытой гавани мерно покачивался десяток судов, столько же стояло на станелях вдоль берега. В куче разобранных каравелл Хуан Себастьян не узнал «Консепсьон». Посыльный мальчик из детей солдат, проживавших с семьями под стенами крепости и несших службу на бастионах, проводил боцмана вглубь верфи к складам строевого леса. Там меняли мачты на каравелле.

Часть такелажа разобрали, сняли переднюю фок-мачту, оголили бак (надстройку на носу корабля). Ванты валялись на палубе, свешивались нижними концами за борта, где, зажатые блоками, крепились в просмоленные руслени. На средней мачте в «вороньем гнезде» разбирали эзельгоф, крепивший верхнюю половину мачты, составленной из двух сосновых стволов. Матросы расшатывали грот-стеньгу Худой невысокий мужчина в дорогом синем кафтане и тонкой белой рубашке, выглядывавшей из прорезей рукавов, присматривал за ремонтом. Провожатый показал пальцем на него, убежал поджидать следующего незнакомца. Облокотившись на поручни юта, сорокалетний капитан разглядывал ярко одетого баска. Хуан Себастьян снял шляпу, вежливо поклонился. Вместо ответа испанец отвернулся.

– Сеньор капитан! – закричал с причала Элькано. – Меня направил к вам адмирал.

Офицер не слышал.

– Я назначен боцманом на «Консепсьон».

– Португалец? – небрежно спросил мужчина.

– Нет.

– Испанец?

– Баск.

– Неплохо… – пробурчал капитан. – Поднимайся на палубу!

Элькано прошел по качавшемуся под ногами трапу, заметил, как из «вороньего гнезда» спустили марсовый фонарь. На палубе грудами валялись старые почерневшие и пожелтевшие паруса, связки канатов, блоки, части фок- и грот-мачты. Гаспар де Кесада ждал на задней кормовой надстройке. Хуан Себастьян увидел нервное остроскулое лицо офицера с жиденькой бородкой. Вокруг маленьких карих глаз веером разбегались морщинки. Обгоревший на солнце прямой красный нос шелушился. На тонких руках блестели золотые перстни.

– Сколько лет плаваешь? – капитан снисходительно посмотрел на боцмана.

– Скоро двадцать.

– На каких судах?

– От рыбачьего баркаса до шестидесятипушечной каракки.

– Твоя прежняя должность?

– Капитан.

– Ого! – удивился Кесада.

– За что разжаловали?

– Я сам попросился в экспедицию.

– Надеетесь разбогатеть?

– Не только.

– Давно знакомы с португальцем?

– С кем? – не понял Элькано.

– С Магелланом?

– Вчера в Индийской палате представлен сеньору капитан-генералу.

– Какой он капитан-генерал! – перебил испанец. – Офицер морской пехоты, возомнивший себя первооткрывателем. Магеллан не плавал даже штурманом. Фортуна повернулась к нему передом… Молодой король еще не научился выбирать достойных людей. А вы видали второго командующего?

– Нет, – сказал Элькано, смущенный откровением Кесады.

– О, вам предстоит завидное знакомство. Этот мореход не отличит ванты от стеньги, бомбарды от фальконета. Путается под ногами, мешает работать, требует отчетов и почестей. На днях заявился в Триан наблюдать за ремонтом. Ничего нет противнее и бесполезнее советов неуча! Капитан-генерал поднялся на «Викторию», – Касада громко захохотал, – разогнал плотников, потребовал к себе капитана. Луис де Мендоса утром отлучился в город, на корабле находился мой слуга Луис де Молино, веселый парень, щеголь и бабник, из хорошей семьи. Луис выбежал из каюты, повел Фалейру осматривать корабль. Инспекция сопровождалась такими пояснениями слуги, что моряки падали от смеха, ведь Луис разбирается в снастях не лучше астролога, но тот остался доволен и отправился давать указания на другие суда, коим его обучили на «Виктории». Представляете, что там творилось?

Элькано вежливо посмеялся, но не поверил капитану. Он знал цену зависти и сплетен.

– Ничего хорошего от такого руководства не жди! – продолжал Кесада. – Зачем король поручил командование португальцам? Разве можно доверять слугам Мануэла?