Рожден быть опасным - Дмитрий Сергеевич Самохин

Всемирной Библиотеки, мне нужно воскреснуть, признать себя живым и выйти на контакт со спецслужбами, но для меня это означало гибель. Вряд ли спецслужбы выпустят меня целым и невредимым из ловушки, в которую я сунусь сам. А вся моя сущность протестовала против такого способа самоубийства.

Я теперь понимал, что это такое — оказаться привязанным к двум лошадям, которые рвут тебя в разные стороны.

— Марк, я должен кое-что рассказать тебе, — решился я. — Признаться, так сказать.

Крысобой, казалось, не обращал на меня внимания, но я чувствовал, что он внимательно впитывает каждое мое слово.

— Я могу помочь тебе спасти сына.

— Как?

— Я единственный, кто способен тебе помочь. Ты что-нибудь слышал про Идеалов?

— Нет. Практически ничего, — Крысобой оценивающе посмотрел на меня. — Только то, что несколько месяцев назад был заказ на некоего абсолютного убийцу. Кодовое имя — Идеал.

— Это я.

Крысобой встретил мой суровый взгляд и выдержал его.

— Только не убийца я. А абсолютный солдат, вышедший из-под ножа генного хирурга.

Не вдаваясь в подробности, я обо всем рассказал Крысобою. Добавил к фактам свои ощущения и предположения.

Крысобой молчал.

Долго.

Потом сказал:

— Я догадывался. Помнишь, когда ты пришел за моей жизнью, я попытался тебя убить. Я не сумел. Я не мог тебе ничего противопоставить. Ты был волен меня убить, и я не смог бы даже пикнуть. Но как ты поможешь?

— Если я выйду на свет, то операцию по освобождению Библиотеки доверят мне.

— Но они попытаются тебя убрать! — возразил Крысобой.

— А это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся я.

Сообщение о нашем намерении посетить здание Всемирной Библиотеки Себастьяна Гоевина не вдохновило. Он высказал все, что о нас думает, последние слова была щедро сдобрены цветастыми выражениями, не все их них можно было бы печатать в прессе. Окончание спича Крысобой дожидаться не стал, просто отключил звук у плазменной панели, а когда Гоевин выдохся, вернул звук. После этого все разногласия были улажены за десять минут. Сошлись на том, что после освобождения Всемирной Библиотеки, мы примем участие в новом шоу Гоевина. Себастьян в свою очередь пообещал приложить все силы к розыску Ренаты Музыкантской.

Эти условия устроили всех. Гоевин даже расщедрился, выделил личный скутер на все время операции, пообещал связаться с директором Службы Безопасности Земли. С ним его связывали теплые приятельские отношения и членство в одном гольф клубе. Остальное — дело техники.

Возле дома нас дожидался флаер, предоставленный Гоевиным. На нем мы и добрались до скутеродрома. За все время пути ни я, ни Крысобой не проронили ни слова. Крысобой размышлял о сыне. Я думал о том, как выпутаться из передряги и не попасть под огонь спецслужб.

В скутере удалось вздремнуть. Прошедшая ночь, проведенная в разговорах за пивом, не подарила ни минуты сна. Пришлось компенсировать. Крысобой всю дорогу не смыкал глаз.

Летели мы минут сорок. Над океаном. Безграничным буйным Атлантическим океаном.

Здание Всемирной Библиотеки находилось на одном из островов Зеленого Мыса.

Посадку я даже не почувствовал. Проснулся только после того, как Крысобой основательно меня встряхнул и доложил:

— Прибыли.

На скутеродроме нас встречала почетная делегация из людей в черных костюмах и очках. Одним своим видом они говорили, что вооружены и очень опасны. Несколько флаеров почетного эскорта и лимузин, предназначенные, по всей видимости, для нас.

От группы встречающих отделился высокий худой мужчина в костюме и с хвостом из четырех телохранителей, озирающихся по сторонам.

— Я — Крис Такер. Первый секретарь директора Службы Безопасности Земли Леопольда Груфмана, — представился встречающий. — Мне приказано доставить вас к господину Груфману для конфиденциальной беседы. Как мне представить вас господину Груфману?

— Идеалом, — отозвался я.

Лицо Криса Такера вытянулось, приобрело малиновый оттенок. Несомненно, он обо мне слышал.

— Прошу следовать за мной, — произнес он.

Через пять минут лимузин въехал на территорию военного лагеря и остановился перед двухэтажным панельным домом, над которым развевался флаг Земной Федерации — голубь с оливковой ветвью в клюве на белом фоне. На входе застыли двое солдат с автоматами.

Я выбрался из автомобиля и в сопровождении Крысобоя и Криса Такера вошел в дом. Караул даже не шелохнулся. Каменные они что ли? Секретарь провел нас в приемную на втором этаже, указал на кресла и удалился.

Ждать пришлось недолго.

Воображаю, какой шум наделало мое появление.

Через несколько минут дверь в приемную распахнулась, и вошел низенький полный мужчина в черном костюме с вышитым гербом земли на правом лацкане.

— Вы хотели меня видеть, — сказал он. — Честно признаться, я удивлен. Если вы тот, за кого себя выдаете, то на вашем месте я постарался бы забиться в самую тихую богом забытую нору, чтобы никто не узнал о вашем существовании.

— Что ж, вы не на моем месте, — парировал я.

— Себастьян Гоевин просил меня встретиться с вами, но если честно, то у меня нет времени на пустые разговоры. Поэтому попрошу сразу же к делу.

Директор СБЗ Леопольд Груфман проследовал к своему креслу и, удобно в нем расположившись, уставился вопросительно на меня.

— К делу так к делу, — я равнодушно пожал плечами. — Как обстоят дела в Библиотеке?

Глаза Леопольда Груфмана зажглись дьявольским бле­ском.

— Какое отношение вы имеете к захвату Библиотеки? — спросил он.

— Господин директор, так у нас с вами беседы не получится. Меня интересует, что изменилось за последние два с половиной часа?

— Практически ничего. Заложники внутри. Террористы на переговоры не идут.

— Я хочу предложить вам свою помощь, — сказал я, наблюдая за шефом СБЗ.

По искорке, промелькнувшей в его глазах, я догадался, что мне удалось его заинтересовать.

— Почему вы думаете, что мы нуждаемся в вашей помощи? — осторожно спросил Леопольд Груфман.

— Потому что я Идеал. Я был создан для силовых операций. Только я смогу уничтожить всех террористов раньше, чем ваши спецназовцы почешут свои задницы.

— Смело, господин Идеал. Допустим, в том, что вы говорите, есть доля истины. Но зачем вам это нужно? Ведь вы должны прекрасно понимать, что вы для нас — опасный человек! И после завершения операции мы попытаемся устроить все так, чтобы о вашем существовании никто никогда не вспоминал. Вы уже сделали опрометчивый шаг, приехав сюда.

— Может быть, я и вправду совершил опрометчивый шаг, но я не мог поступить иначе.