Бычья гора - Брайан Панович

пару долларов. Она направилась к столу, за которым сидели, скорее всего, студенты, лохматые парни лет двадцати в бейсболках наоборот и с лого футбольных команд на спинах. Мет делал свое дело, и она чувствовала уверенность. Наркотик позволял легко забыть, что в этом теперь и состоит ее жизнь.

3

Был вечер четверга, и толпа посетителей быстро сократилась до горстки постоянных клиентов. Марион стояла у барной стойки, посасывая пустой пакетик мета, опустошенный ею в рекордно короткие сроки, и разговаривала с барменом Тоддом. Тодд был хорошим парнем, красивым и ладным. Ей нравилось смотреть на него. Если не обращать внимания на несколько тюремных татуировок, выглядывавших из-под рукавов его рубашки, он не был похож на человека, которому здесь место. Такой подтянутый, аккуратно стриженный и с сияющими белыми зубами.

– Выпьешь со мной? – спросил Тодд, ставя на стойку между ними две стопки.

– Конечно, – сказала Марион, поднимая взгляд от тонкой пачки банкнот, которые пересчитывала. Если подсчитать то, что у нее в руках, и купюры, засунутые кем-то в ее бикини и все еще торчащие будто перья из-под трусиков, удалось насшибать баксов шестьдесят. На ужин со стейком.

– Ягермайстера, да?

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Тодд.

Тодд разлил по стопкам густо пахнущий смертью немецкий травяной ликер, и они одновременно осушили их, хлопнув пустыми стопками о стойку. Она предпочитала другой вид ожога, но этот был бесплатным, а бесплатное – всегда хорошо. Тодд вымыл стаканы и принялся за куриные крылышки в пластиковом лотке, стоявшем на холодильнике со льдом. Он макал их в какой-то белый соус и за один присест отделял мясо от кости. Марион посмотрела на коробку с едой и изобразила хорошо отработанное страдальческое выражение на лице.

– Хочешь? – спросил Тодд, прикрывая рукой набитый рот. – У меня их тут море. Все равно все не съем.

Метамфетамин лишил Марион всякого аппетита – на самом деле, от запаха еды ее слегка подташнивало, – но она думала не о себе.

– О, нет-нет, – сказала Марион, – я в порядке. Просто подумала, что у меня ребенок, наверное, проголодался, а сегодня не самый для меня удачный вечер.

Тодд вытер рот салфеткой и выбросил ее в мусорное ведро.

– Легко, – сказал он. – Вообще не вопрос. Просто напомни, когда соберешься уходить.

– Ты просто милашка, Тодд.

– Все девочки так говорят, – сказал Тодд, сияя улыбкой, будто прожектором.

Марион закатила глаза, но на самом деле ничуть не сомневалась, что девочки говорят именно так. Тодд вернулся к своим крылышкам, когда зазвонил телефон, висевший у полок с бутылками за его спиной. Это был не обычный барный телефон, а прямая линия с Каттером, сидевшим в заднем помещении. Босс редко сам выходил в зал. Тодд взял трубку и слушал, придерживая ее плечом, пытаясь одновременно разделать куриные крылышки на части. Марион медлила в надежде получить еще одну бесплатную выпивку перед возвращением в джунгли и наблюдала за Тоддом, который вдруг отвлекся от своего занятия, посмотрел на нее и сказал в трубку что-то, чего она не расслышала. Марион развела руками в безмолвном вопросе: «Что?» Наконец, Тодд повесил трубку.

– Каттер хочет видеть тебя у себя в кабинете.

– А в чем дело?

– Не знаю. Он не объяснил, но сказал, что прямо сейчас.

Марион отправила размокший пластиковый пакетик обратно в рот и соскользнула с барного стула, чувствуя, что ее кости внезапно превратились в желе. Она сложила купюры пополам, засунула их под топик бикини и направилась в заднюю часть клуба, в кабинет Каттера.

4

Кабинет представлял собой переоборудованную кладовку. Ни окон, ни стульев, кроме складного за столом Каттера. Помимо пары шкафов, нескольких фотографий «выдающихся» стриптизерш с автографами, приклеенных к стене скотчем, и пепельницы, которую следовало вытряхнуть еще лет пять лет назад, в комнате не было ничего. Кроме хозяина. Каттер ничем не отличался от забулдыг, толпившихся у входа. Может, его одежда и была подороже, но кожа была такой же потрескавшейся и морщинистой, как у ковбоя на рекламе «Мальборо», а кучерявые черные волосы выглядели так, словно их наскоро вымыли в раковине на стоянке дальнобойщиков. Он считал, что его отдающие синевой очки придают ему европейский вид, но Марион казалось, что в них он похож на дешевого сутенера. Которым он, собственно, и был.

– Ты хотел меня видеть, Каттер?

Он даже не поднял глаз от газеты, которую читал.

– Собирай свое барахло, Марион, и вали отсюда.

– Что? Почему это? – она изобразила удивление, хотя сразу же все поняла, еще до всяких объяснений.

Наконец он посмотрел на нее.

– Я говорил тебе, что детей приводить сюда нельзя?

Защита Марион рухнула мгновенно.

– Да ладно тебе, Каттер…

– Что «да ладно, Каттер»? В прошлый раз я уже тебе сказал, чтобы ты не таскала сюда своего мелкого говнюка. У меня и так куча проблем с копами и святошами, которые хотят меня прикрыть. Не хватало еще, чтобы они узнали, что у меня тут детский сад на парковке.

– Мне просто некуда его девать.

– Не моя проблема, золотце.

– Слушай, ну помоги мне немного, Каттер. Пожалуйста! – Марион навалилась на стол, надеясь, что ее декольте поможет все исправить. Но это не сработало.

Каттер встал.

– Помочь – тебе? Да ты что, издеваешься, что ли? Я уже тебе помог, когда взял на работу. Подумал: не, ну а чё, классные сиськи, может, и стоит в такое вложиться. Так хрена с два! Ведешь себя, будто тебя и пальцем тронуть не моги. А ведь прикинь: тут у нас, вообще-то, стрип-клуб! И еще разок я тебе помог, когда поймал этого твоего мелкого крысёныша в мужском туалете. А вот теперь у меня помогалка сломалась. Ты здесь уже почти год, и что это мне дало? Да ничего. Ноль постоянных клиентов. Ноль бабла. Черт, я теряю деньги просто оттого, что ты находишься здесь. Потому что ты ни хрена не делаешь, только шляешься с черномазыми и пихаешь себе в нос как можно больше всякого дерьма. Думаешь, никто не знает, что девяносто процентов времени ты шароебишься тут уштыренная по самое не хочу, скрипишь зубами и чешешься, чертова наркоша. А в оставшиеся десять процентов клянчишь бухло в баре. Бухло, за которое плачу я. И меня уже от этого тошнит. Я больше не буду с тобой нянчиться и хочу, чтобы и духу твоего тут не было. Так что собирай свой хлам и вали, пока я не позвал сюда Лося, чтобы он вышвырнул тебя.

Марион было нечего сказать. Все было кончено. Она знала это. Каттер снова сел на