Матабар V - Кирилл Сергеевич Клеванский

Еще не хватало ему оказаться в положении, когда придется подписывать очередной документ о неразглашении и присоединятся к тому, к чему он присоединяться не имел ни малейшего желания или резона.

Спящие Духи… как же он теперь понимал капитана Пнева, когда тот каждый раз бежал от дополнительной работы, как лесной зверь от огня.

— Капрал.

Ардан дернулся и повернулся к Морецкому.

— Да, капитан?

— Я бы хотел попросить вас встретить майора Мшистого, когда тот прибудет в расположение. Я могу передать вам…

— Прошу прощения, что перебиваю, — твердо и настойчиво вклинился Арди. — Я нахожусь в отпуске. И не имею никакого отношения к оперативникам. Так что никого встречать я не стану, никого сопровождать — тем более, а еще даже если мне сейчас откуда-то с потолка на голову свалиться письмо Полковника с обещанием премии пусть даже в объеме годового оклада, то я сделаю вид, что ничего не заметил.

Ардан едва с дыхания не сбился. Но вот тирада, пусть и не гневная, но весьма раздраженная, закончилась, а ни генерал, ни капитан никак не изменились в лице.

— Стоило попытаться, — признавая поражение, развел руками Мокрецкий. — Вы бы пригодились в роли консультанта.

— Нет.

— Мы могли бы оформить это в качестве командировки.

— Нет.

— Я попробовал бы договориться о…

— Нет, — в третий раз повторил Арди. Любому Первородному или Фае этого было бы достаточно, но люди не знали про «закон трех», так что Ардан развернул свою мысль. — Я в отпуске. Уверен, вы с майором Мшистым и господами Гранд Магистрами со всем справитесь. А если не справитесь, то от меня, тем более, пользы не будет никакой.

Мокрецкий едва заметно надул желваки и почти неслышно скрипнул зубами. Ардан понятия не имел, почему капитан так сильно хотел привлечь его к делу, но, если честно, разбираться в мотивах начальника Плащей Шамтура (в высокой должности Мокрецкого, учитывая обстоятельства, сомневаться не приходилось) Арди тоже не собирался.

— Весьма несговорчивый у вашей дочери жених, господин генерал-губернатор, — не особо довольно прокомментировал отказ капитан Мокрецкий.

— В этом они нашли друг друга, — спокойно отреагировал Рейш. — Ступайте, Ард.

— Да, капрал, раз не хотите работать, то идите, — небрежно замахал рукой капитан.

Ардан не стал распыляться на тему, что работать он был не против, но имел законное и моральное право на заслуженный отдых. Тем более, когда двумя неделями ранее данный отдых едва не прерывался с самыми печальными для Арда последствиями.

— Хорошего дня, — пожелал Арди и, забрав с собой посох, вышел за дверь.

Идя по коридору в сторону гостиной, откуда доносились отзвуки рояля, юноша все равно не мог унять свой разум.

Группы диверсантов Фатии и Империи регулярно пробирались на территорию друг к другу, но одно дело диверсанты, даже с подкреплением в виде Звездных Магов, но совсем другое — Эан’Хане, которых в мире осталось не так уж и много.

Возможно, в несколько раз меньше, чем магов шести звезд.

Обладала ли Фатия самостоятельным ресурсом, чтобы не только обзавестись подобным элементом уравнения, но еще и так легко отправить его в самую укрепленную точку северной границы Империи?

Было ли это как-то связано с тем, что произошло в Дельпасе две недели назад? Имело ли нечто общее с гибелью Гранд Магистра Аверского, считавшегося основным «магическим» оружием Империи. Или же Ардан пытался найти взаимосвязь там, где её не имелось. Во всяком случае — прямой.

Или же Фатия действительно собиралась воспользоваться гибелью Аверского, но опосредованно — просто самим фактом его ухода из жизни. Никакого прямого детерминизма. Только косвенный. Или же…

Ардан встал в дверном проеме.

Тесс сидела за роялем. С идеально ровной осанкой, с распущенными огненными волосами — её руки порхали над клавишами. И каждое элегантное, плавное касание подушечки пальца о белую костяшку порождало звук. По отдельности бессмысленные и не связанные, а вместе сливающиеся в единую, струящуюся мелодию. Историю, столь мимолетную и незаметную, что не каждому дано услышать.

Так же, как в детстве необходимо обучиться грамоте, чтобы увидеть в книге нечто больше, нежели черточки и штрихи типографской краски, так же в любом возрасте требуется посвятить часть своей жизни музыки, чтобы услышать спрятанные среди звуков и мелодий истории, мысли, переживания и чувства.

Тесс играла о том, что любила. О медленных танцах, больше похожих на объятья. Под летним дождем, ласково касающимся волос и одежды. Где-то на мостовой Придворцовой набережной, когда свет Дворца Царей Прошлого отражается в лужах, а редкие автомобили в поздний час — единственные свидетели неспешного движения двух тел.

Она коснулась клавиш в последний раз, и музыка стихла. А вместе с ней смолкло и разноголосии мыслей в голове Ардана.

— Как все прошло, — спросила Тесс не оборачиваясь и тут же добавила. — Мне кажется, я смогу различить звук твоей походки и стук твоего посоха среди тысяч других таких звуков.

Да, Арди её понимал. Он бы различил биение сердца Тесс, запах её волос, звук шагов и даже взгляд среди самых густых, галдящих и жужжащих столичных толп на Бальеро.

Они встретились взглядами и Ардан улыбнулся. Мгновение, другое и Тесс, вскочив из-за рояля, подлетела к нему. В самом прямом смысле. Подбежала и, оторвавшись от пола, повисла на шее, а Арди едва успел подхватить невесту за талию.

Нисколько не думая о том, что в гостиную в любой момент кто-то может зайти, она накрыла его губы своими. Так они и кружились. Мыски её туфель стояли на его ногах. Руки обвили шею. Кружились в танце, музыки которого никто бы не услышал; сомкнувшись в поцелуе, смысла которого никто бы не понял.

Арти чувствовал, как радостно билось её сердце и понимал, что его собственное стучит в ритм.

Когда-то в детстве он никак не мог понять, почему прадедушка так подробно описывал в своих историях чувства возлюбленных. Маленькому Арди это казалось нелепым, непонятным и скучным.

Теперь же, десяток лет спустя, он куда лучше понимал те истории.

Когда лицо неустанно хлещут порывы ветров судьбы (как спели бы в песне о Маренире), спина гнется под грузом ответственности, а руки трясутся, пытаясь удержать рассыпающуюся прямо в пальцах жизнь, то долгое объятие, родное сердце, мягкий взгляд и теплый поцелуй могут починить и залечить если не все, то почти все. Как для мужчины, так и для женщины.

— Кхм, — послышалось позади.

Тесс и Арди нехотя разжали объятья