Моя Мэдди - Тилли Коул

сердцу; набожные забираются, и никто не понимает, что праведные забираются, чтобы спастись от зла. Те, кто ходит непорочно, входят в мир; они находят покой, когда лежат в смерти » .

Теплый бриз окутал нас, словно материнские объятия. «Тебя спасли от зла, Исайя. Тебя спасли от человека, который хотел причинить тебе вред. В смерти ты получил защиту … тебе был дарован покой. Ты покинул этот мир, убаюканный в объятиях человека, который любил тебя больше всего». Мой голос потерял силу, когда я добавил: «Я не могу придумать лучшего способа уйти». Сделав глубокий вдох, пытаясь продержаться еще несколько мгновений, я сказал: «Прощай, Исайя Кейд. Мы любим тебя. Ты всегда будешь в наших сердцах. Наблюдай за нами с Небес. Однажды, когда придет наше время, мы снова увидимся».

Поднеся руки Эшера и Флейм к глазам, я плакала. Я плакала о невинном ребенке, который никогда не жил. Я плакала о братьях рядом со мной, которые еще не обрели покой. «Мы все увидимся снова, мы увидим твою маму и маму Эшера... и мы все будем любить в мире».

Пожалуйста... Я обнаружила, что молюсь, руки все еще сжаты в руках Эшера и Флейма. Помоги им обоим исцелиться. Помоги Флейму освободиться от бремени, которое лишает его души радости. Дай Эшеру понять, что он желанный и любимый. Пожалуйста, даруй мир моим мальчикам Кейда. Позволь им почувствовать любовь... позволь им наконец почувствовать себя свободными.

Глава Двенадцатая

Пламя

Я не мог этого вынести. Я не мог, черт возьми, вынести этого! Мэдди... моя Мэдди плакала. Ашер, черт возьми, плакал. Я чувствовал воду на своих щеках. Я, черт возьми, тоже плакал? Моя грудь словно проваливалась, когти, черт возьми, впивались в мои внутренности, пытаясь разорвать их на части. Слова Мэдди начали кружиться у меня в голове. Ты был избавлен от зла, Исайя. Ты был избавлен от человека, который хотел причинить тебе вред. В смерти ты получил защиту... тебе был дарован покой. Ты покинул этот мир, убаюканный в объятиях человека, который любил тебя больше всего... Ты никогда не прощался со старшим братом, который всегда пытался тебя уберечь. Который держал тебя, утешал и любил тебя до последнего вздоха, переходя из этого жестокого мира в мир мира, света и любви... Старший брат, который считал, что причинил тебе боль, старший брат, который наказывал себя за это каждый день. И это при том, что он всего лишь пытался — пытался любить тебя такой, какая ты есть, и молился, чтобы ты никогда его не оставила...

Мэдди сказала, что я не причинила ему вреда. Мэдди сказала, что Бог забрал у меня Исайю, потому что Папа продолжал причинять ему боль. Исайю забрали у меня, чтобы она была с мамой. Чтобы она могла любить его. Чтобы Папа не издевался над ним, как он делал со мной и Эшером. Я посмотрела на Ашера. Он все еще плакал. Его голова была чертовски опущена, чтобы скрыть тот факт, что он плакал. Потому что Папа тоже причинял ему боль. Папа причинял боль Эшеру... как он причинял боль мне. Как он причинил бы боль Исайе, когда тот станет старше. Мое сердце забилось слишком быстро. Я отдернула руку от Мэдди.

"Пламя?"

Мои ноги должны были двигаться. Я должен был двигаться. Я шагал. Я смотрел на реку. Исайя был там. Я закрыл глаза руками. Исайя плакал перед смертью. Его плач причинял боль моим ушам. Он не останавливался. Он никогда не прекращал плакать, потому что ему было больно. Слова Мэдди вернулись ко мне. Ты был спасен от человека, который хотел причинить тебе вред. В смерти ты получил защиту... тебе был дарован покой...

Папа сказал, что я убила Исайю, что мое пламя убило его. Мои демоны забрали его у меня. Мэдди сказала что-то другое — Бог забрал Исайю, чтобы Папа не смог сделать с Исайей то, что сделали со мной. Папа оставил нас одних. Он оставил нас

обоих в подвале. Мы были голодны, мы хотели пить, но Папа так и не вернулся. Дыхание Исайи изменилось, но я не могла прикоснуться к нему. Я сказала Исайе, что не могу прикоснуться к нему. Я не могу прикоснуться к тебе… Я причиню тебе боль…

Я уставилась на свои руки. Я подняла его. Я подняла его и прижала к себе, как это делала мама. Я остановилась и просто посмотрела на свои ладони. Мое зрение затуманилось. Я могла видеть Исайю у себя на руках. Он плохо дышал. Его кожа была красной. Ему было жарко. Его глаза были странными, остекленевшими. Я покачивалась всем телом вперед и назад, как это делала мама... «Мерцай, мерцай, маленькая звездочка...» Я услышала вздох и подняла голову. Мэдди смотрела на меня. Она все еще плакала. Мои руки все еще были подняты в воздух. Я все еще могла видеть Исайю у себя на руках. «Как интересно, кто ты...» Я продолжала петь. Мое горло болело. Я думала, что причиняю боль Исайе. Но Мэдди сказала, что нет, что пламя в моей крови не было злым. Это были вспышки света. Они существовали, чтобы увести меня из тьмы — прочь от моего папы. Мэдди сказала, что Бог поместил их туда не потому, что я была злой, а чтобы прогнать зло , прогнать Папу и пастора Хьюза, и змей, которых они поместили на мою кожу. Мэдди сказала, что Папа был злым и жестоким человеком.

«Он причинил мне боль», — сказала я Исайе.

«Малыш», — прошептала Мэдди.

Я посмотрела на Исайю, который все еще лежал у меня на руках. «Он причинял мне боль. Он всегда причинял мне боль. Он толкался внутрь меня. Он заставлял меня плакать. Он приводил ко мне змей. Он заставлял меня выпускать пламя». Я посмотрела на шрамы на своих руках под маленьким телом Исайи. Мэдди сказала, что пламя больше не должно вырываться наружу. Что мне будет лучше, если оно будет внутри. Если я позволю ему, оно отпугнет все плохое. Это было пламя добра, а не зла. Как Моисей. Как Моисей и горящий куст. Моя мама рассказывала мне эту историю. Может, она тоже знала? Может, она знала, что пламя не было плохим.

Я вспомнил голос моей мамы. « Моисей увидел, что хотя куст был в огне, он не сгорал ». Звук голоса мамы в моей голове заставил меня почувствовать себя лучше. Она всегда