Горничная немого дома - Ольга Сурмина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин медленно потягивал крепкий теплый кофе и, как обычно в это время суток, изучал записи с камер наблюдения. В этот раз довольно конкретные. Наконец, когда незваный гость уехал, а все вокруг легли спать, Холгарт открыл папку с конкретной датой и стал, понемногу, перематывать видео. «Синяя», после дежурства, заходит в Дом, «синяя» поднимается по лестнице, зевает... «синяя», «синяя», «синяя». «Зеленая». Угрюмо ходит по этажу, здоровается с «желтой», «красной»... «Оранжевая».
Мужчина слегка напрягся, слушая их диалог с «зеленой», а еще больше от того, как напуганная Анабелла стала тарабанить кулачками о дверь Ноны, и та, в конце концов, проклиная все, на чем свет стоит, высунулась из комнаты. Путь, мансарда... и, далее, другая камера. Они в дверях, и «оранжевая», стоя у окна, все ближе к нему подходит. Тихие шаги, пара ловких движений, и девушка уже на полу, выслушивая речь коллеги, отчаянно заливается слезами. От неожиданности Рик подавился кофе.
Всякое бывало, разное. Истерики, драки, однажды кто-то кого-то почти удачно столкнул с лестницы... но попытка покончить с собой в этом доме виделась ему впервые. Он облегченно выдохнул, когда увидел, как Ран уводит с этажа рыдающую девушку. Хотя и знал, что все это закончиться хорошо, иначе отсюда ее увозил бы не автобус, а карета скорой помощи. Неодобрительно покачав головой, он пересмотрел отрывок еще раз, на этот раз спокойно, внимательно рассматривая действия «синей», а после, подумав пару секунд, включил онлайн трансляцию другой сети.
«Надо же, реально читает» - недоуменно процедил он себе под нос, пока
наблюдал, как девушка рассматривала страницы книги с детскими сказками.
Расстроенно скрипнув зубами, она захлопнула увесистый том и вернула его на стол, попутно выключая в комнате свет. Больше зацепок не было, хотя найденных за один вечер тоже было достаточно. Волновало одно. Не станет ли ей хуже, если она начнет копать в этом направлении? Вполне возможно. Но сможет ли она спокойно спать, если не начнет копать?
Сальровел закашлялась, и, вздохнув, стянула с себя юбку, а после рубашку. Стоит ли говорить хозяину, что страниц не хватает? Если не скажет, можно надеяться, что он и не заметит сам... но если заметит, то обвинит в этом ее, а здесь уже светит увольнение. Чтоб не проверять судьбу, скорее всего стоит сказать, но это будет вторая ужасная неловкость за неделю. Первая была, когда она эту книгу стремилась достать, следующая будет, судя по всему, когда попытается вернуть.
«Плохая привычка» всеми силами просачивалась в сознание, когда она ложилась под одеяло, накрывалась и, чтобы согреться, сворачивалась в позу эмбриона.
Взрослый, состоявшийся мужчина, который не любит никого, кроме себя. Имеет девушку, с которой у них, наверное, все серьезно... но с чистой совестью изменяет, будто бы все в порядке. Тоталитарный, мерзкий тип, как ей казалось, помешанный на подчинении и присвоении. Все время лезет в голову, даже когда, вроде бы, не должен, и почему, она не могла объяснить. Наволочка подушки пахла стиральным порошком, в комнате витала ночная прохлада. Не сдержавшись, горничная повернулась, и, довольно громко высказала: «поставил бы обогреватель, что ли, твои служанки мерзнут, жмот», но тут же испугалась, думая, что он услышал.
Накрывшись одеялом с головой, она боязливо зажмурилась и замерла. Опасно так высказываться, зная, что стены все-все слышат. А если б он правда услышал, стал бы наказывать за такую неосторожную фразу? Сердце забилось быстрее, Нона стала глубже и чаще дышать, однако, как ни странно, тут же закашлялась.
Послышалось, что кто-то подошел к комнате и трогает ручку двери — девушка затихла и сглотнула нервный ком, собравшийся в горле. Нет, просто послышалось.
В коридоре было пусто и тихо.
Разглядывая ночное небо, Холгарт часто терял счет времени, понемногу увлекаясь собственными мыслями и фантазиями. Холодная постель ждала своего хозяина, но тот не спешил бросаться в ее объятия, напротив, продолжал ходить по комнате взад-вперед. Тьма, тишина, покой, и... легкость? Нет, легкости он не чувствовал, скорее сильнейшее напряжение, ускоренное сердцебиение и стресс. Он, буквально, ощущал его кожей, хоть и не хотел себе в этом признаваться. В груди рождалась странная нежность, в смеси с отчаянием и злостью. Такой эмоциональный коктейль флегматичный мужчина был вынести не в силах, поэтому просто ходил по комнате, тратил излишки скопившейся энергии. Рассуждал о странном, строя далекие планы, проговаривал их себе под нос...
Солнце вставало за облаками медленно и печально, освещая прохладный сад и огромный дом, жители которого постепенно поднимались со своих кроватей и одевались, встречая новый рабочий день. По утрам здесь жизнь кипела, но уже к полудню, обычно, стояла мертвая тишина. Девушки сновали по коридору, из комнат в душ, затем обратно, затем вновь обратно...
Обиженная распределением ролей «синяя» уныло разглядывала губки, понимая, что придется чистить вазы, картины... и другой антиквариат по всему дому. Но, прежде чем начинать работу, нужно было взять себя в руки и сходить к хозяину, с целью вернуть книгу, дабы не получить проблем. Сцепив зубы, она взяла том детских сказок, и, с самым унылым лицом на земле стала подниматься наверх.
Девушка медленно переставляла ноги, будто шла не по ступеням, а перешагивала через трупы.
Где-то, когда-то... она уже была в такой ситуации. Пустота, тишина... и закрытый хозяйский кабинет. Пристроившись возле двери, Сальровел скисла еще больше, начиная мысленно считать овец. Такая бессмыслица и бодрила, и... угнетала больше всего. Обычно в это время он у себя, но «синей» редко везло по жизни.
Импровизированные часы из овец и баранов тикали, неумолимо тратя короткое жизненное время на глупое ожидание. Еще немного, и ей достанется от Ран, которая явно забеспокоиться, когда не найдет горничную ни у одной из картин. Она бы упала духом еще больше, но тут в не выспавшуюся, слегка растрепанную голову пришла потрясающая мысль.
Быстро сносившись за своими губками, и ведром с водой она стала протирать странные скульптуры на третьем этаже, перед этим еще раз проверив наличие
