Горничная немого дома - Ольга Сурмина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Управляющая слегка улыбнулась и кивнула, проставляя печати на документе, после чего протянула новой служанке маленький железный ключ:
- Добро пожаловать, «оранжевая». Не забывай запираться на ночь, чтоб девчонки не врывались и спать не мешали.
- Конечно, спасибо! — горничная искренне улыбнулась, и быстро упорхнула из кабинета. Она помнила, что большая часть персонала живет на втором этаже, а, значит ее комната будет там. Скорее всего.
Ран глубоко вздохнула и потерла глаза. Несколько предыдущих собеседований кончались провалом, даже не начинаясь. Одна приехала с двумя подругами, уговаривала, чтоб взяли их всех. Другая доказывала, что запрет на выезд - это в любом случае не законно, и требовала график два на два. Третья же, с трудом вместилась даже бы в три стандартные формы, несмотря на то, что мерки их максимально усреднены. Желающих работать с неформальными выходными, на крупные деньги, но далеко от города и без выезда становилось все меньше.
Оставалось надеяться, что каждый год вырастали и получали совершеннолетие новые потенциальные служанки.
21. Соль, деньги и раны
Нона медленно спускалась вниз по лестнице с третьего этажа, неся наперевес пластиковое ведро с водой и тряпки с губками, и чистящим средством. Еще два этажа упорных протираний, а уже давно за полдень. Очень давно. Три часа дня.
После долгих уговоров хозяин все-таки согласился отпустить ее продолжить работу, хотя и был этим крайне недоволен. Ведь это шло вразрез с его изначальными планами, но случайная СМС с просьбой перезвонить переменила ситуацию в ее пользу — у шефа появились срочные дела. Между ног ощущалось странное потягивание, отчего девушка сжала губы и слегка покраснела. Она искренне надеялась, что по ее внешнему виду сейчас можно сделать лишь один вывод —усталость, усталость от трения картинных рам, не больше и не меньше.
На секунду Сальровел застыла, однако, осознав кто перед ней, тут же выдохнула и даже расслабилась. Навстречу ей поднималась нахмурившаяся Эмили, она сузила глаза, проходя мимо, и демонстративно отвернула голову. С их последней встречи гостья так и не смогла проработать план мести. Хотя у нее было несколько идей, любую из них ей было попросту страшно исполнять, ведь самая первая окончилась капитальным крахом. В глубине души она все же надеялась переубедить своего любимого, заставив уволить ненавистную особу, но холодный озноб сковывал даже язык, когда его ледяные, отчужденные глаза смотрели, как казалось, ей в самое сердце.
Поднявшись наверх, прямо перед кабинетом, гостья нервно потерла шею, задевая волосы длинными ногтями со сложным маникюром. Она огляделась вокруг и, не увидев никого, нажала на ручку двери.
Заперто.
Эмили нахмурилась и задумалась. Он же работает днем, разве нет? И не впускает к себе, чтобы не мешали... Если сейчас его нет, а об отъезде не предупреждал... то где? И, главное, с кем? Девушка недовольно щелкнула зубами, сморщилась, и на всякий случай постучала — вдруг закрылся. Но нет, из кабинета никто не отозвался.
Более того, никакого шевеления или легких звуков, скажем, шагов, не было слышно. Его не было, и это, почему-то, задевало. Набравшись храбрости, она пошла к двери, за которой, вроде бы, должна была находиться его спальня, но там тоже за стуком не последовало никакой реакции. Может ничего не случилось, и он просто отошел? Стоило всего лишь подождать? Подождать... Легкие наполнялись воздухом, а, секундой позже, освобождались от него, Эмили чувствовала свое дыхание так сильно, будто бы находилась под водой, на глубине свыше ста метров.
Психосоматическое давление окружающего мира заставляло ее нервничать, руки вздрагивали, когда уши ловили шумы с других этажей. Может зашел в другую комнату? Зачем-то...
Ноги несли ее ко всегда запертым на этаже гостевым, однако, на пол пути она остановилась и задумалась. С этажа с ведрами спускалась «синяя», сколько она здесь была? И знает ли, куда делся ее любимый? Скорее всего знает, но Эмили лучше умрет, чем сейчас спросит у нее такое. Слишком унизительно выпытывать у служанки куда делся молодой человек потенциальной хозяйки. Гостья потрясла головой и, повинуясь первой же мысли, пошла к другим дверям. А вдруг? Дергая несколько разных ручек, она понимала, что комнаты закрыты, но крайняя, как ни странно, поддалась. Снова нахмурившись, девушка закусила губу и вошла внутрь.
Обычное гостевое помещение: шкаф, столик, кровать... кровать. Глаза раскрыли, она отшатнулась и сердце, казалось, приостановилось. Одеяло лежало скомканное, в стороне, одна из подушек валялась на полу. На белой простыне проступали странные матовые пятна, что еще больше пугало. Пугало, злило, распаляло. Она прошла внутрь и, дыша через рот, со стиснутыми зубами продолжала осматриваться, пока за спиной не послышался до боли знакомый голос:
- Интересно, не правда ли?
- Ты... - Эмили не вдела его лица, но чувствовала, что он ухмыляется. Страшно было оглядываться, но не оглядываться еще страшнее. Глаза тотчас наполнились слезами, которые она сдерживала из последних сил. — И с кем ты был здесь?
Только не говори, что один, не поверю ни за что в жизни.
- С прислугой. Кто-то должен отрабатывать свои деньги.
- То есть... даже не будешь пытаться отовраться? — Гостя резко повернулась, и занесла руку для пощечины, но тот перехватил ее в воздухе.
- Давай без этого, ладно? — Он продолжал нейтрально ухмыляться, и смотрел так спокойно, будто сидел у камина за чашкой кофе, а не начинал разборки.
- Скажи мне! Скажи, что она просто убирала кровать, о которой все забыли... что перестилала белье, что... Что угодно! — По розовым щекам, одна за другой, катились горячие слезы. Подбородок дрожал, ее трясло, а обида, буквально, переполняла хрупкое тело. — Почему ты даже не пытаешься, почему? Я настолько неважна для тебя?!
- А какой в этом смысл? Вроде бы, все очевидно. И потом, ты сказала, что не поверишь ни во что, но все равно ждешь лжи... мило. Очень мило, я удивлен.
- Мерзкий циник... как долго ты играл со мной? И зачем притащил сюда? Чтобы я видела все это?! Зачем так издеваться?!!
- Хотел пронаблюдать за реакцией... одного человека. — Холгарт нахмурился, и, на секунду, задумался. Теплый белый халат был плотно завязан на поясе, и мужчине, казалось, было немного жарко.
- Одного человека? Одного человека?!
