Горничная немого дома - Ольга Сурмина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже толком не понимая и не осознавая причин своего внезапного счастья. Хотя нужно ли было это осознание? Так глубоко копаться в себе она не стала, и, сомкнув глаза, начинала считать в уме пивные бутылки, которые опустошил за ночь ее партнер.
Как это ни странно, она сумела заснуть. В странном, возбужденном состоянии все- таки сумела, и, что необычно, видела яркие, приятные сны. Последнее время она видела лишь кошмары, постоянно вскрикивала и поднималась, однако после ночной прогулки спала долго и глубоко, как в детстве.
Впервые за все свое время работы здесь она забыла переставить будильник, и спала намного дольше, чем нужно. Однако никто ее не будил, и никто к ней не ломился. Ран благодушно дала отоспаться инициативной служанке, и ее помощь не была кому-то срочно нужна. Открыв глаза, и посмотрев на часы, Сальровел удивилась настолько, что едва не упала с кровати — стрелки показывали почти шесть вечера, а это значит, она спала почти десять часов. Она потянулась, покачала головой и тотчас же направилась в душ. В это время там никого, обычно много желающих мыться перед сном, сейчас еще слишком рано.
Имбрия второй день подряд тащила на третий этаж закуски. Наконец подошла ее очередь помогать повару в готовке, однако это занятие ее сильно разочаровало.
Все валилось из рук, она не успевала за грузным мужчиной, и вообще к концу дня почти что распсиховалась. Овощи резались медленно, мясо не отбивалось, а приправы сыпались куда угодно, только не на еду. Теперь она с легкостью могла понять, почему остальные так не любят кухню, и совершенно нет, почему ее так любит Нона. «Синяя» самозабвенно распиналась о том, что это отдых, повар никуда не торопиться, можно помедитировать, посмеяться, обсудить с ним погоду или курсы валют. На деле же получалось, что он все время куда-то торопился, или же, по крайней мере, производил такое впечатление. Он мог бросить яблоко через всю кухню, наивно надеясь, что та его поймает, а когда горничная не ловила кидал еще одно. И еще одно. В итоге раздраженная, вся в синяках «оранжевая», угрюмо поднималась наверх, искренне завидуя подруге. Гуляет себе по ночам, звезды рассматривает... а она тут в фартуке, медленно становится кухонной рабыней.
Внезапно вспомнив, что не сняла передник, девушка остановилась, и, подавляя волнение, поставила поднос на подоконник. Он был весь в муке, и мелких каплях говяжьей крови, лицо ее перекосило отвращение и даже некоторый стыд. Оставив фартук на том же окне, «оранжевая» вновь взяла поднос, и снова продолжила медленно подниматься вверх. До сих пор она не понимала, почему «синяя» так не любит носить хозяину еду.
Темный кабинет освещал лишь свет от монитора, Холгарт поднял глаза и негодующе уставился на ужин. Он сам для себя составлял расписание, но почему-то аппетита не было. Настолько, что мужчина был бы благодарен служанке, если б она съела все это здесь сама. Сейчас.
- Вот, приятного аппетита. — Имбрия смахнула пот со лба и облегченно выдохнула.
- Уже конец дня? — Как-то отрешенно спросил он и вставал из-за стола, хотя прекрасно знал, который час.
- Да, быстро время летит, так? — «Оранжевая» улыбнулась, и покачала головой.
- Конечно. — Рик оперся на стол, становясь буквально напротив, и стал нагло разглядывать лицо новой сотрудницы.
- Что-то не так? — Девушка поправила волосы и попыталась посмотреть себе на лоб.
- Все в порядке. — С ухмылкой ответил он, после чего привстал, и подошел еще ближе.
- Ну... тогда я могу идти? — Она слегка покраснела и отвела взгляд. Что он делает?
О чем вообще думает? Однако мешать ему не очень-то и хотелось.
- Да. — Ответил Холгарт, но резко подался вперед, и дотронулся до ее губ своими.
Служанка вздрогнула, глаза расширились, а по телу прошла легкая дрожь. Когда он отстранился, прошептала:
- Тогда пойду... спокойной ночи... то есть приятного аппетита! — Имбрия покраснела еще больше, а потом зажмурилась и вынырнула из кабинета.
Мужчина проводил ее странным, безэмоциональным взглядом, а как только дверь закрылась, что было сил, сжал руками край столешницы. Порывы ветра слегка шевелили бумагу, окно стоило закрыть, но он не делал этого. Почему-то. Мрак немного давил, но пустота разъедала. Лучше уж темнота снаружи, нежели внутри, а когда есть и здесь, и здесь, можно, буквально, раствориться в окружающем пространстве. Забывая, как ты здесь оказался, и что должен делать. Он ждал. Чего, или кого, трудно было объяснить, просто ждал, пока ужин стыл.
«Оранжевая» не могла отдышаться, прохладный воздух коридора не освежал, руки немного дрожали, а рот открывался сам собой. Ее работодатель ее поцеловал.
Поцеловал. Стоит скорее рассказать об этом «синей», или... не стоит? Она никогда ни о чем подобном не говорила, не намекала, даже близко... значит ли это, что что-то знает, или, напротив, не знает... Имбрия ощущала страх, как будто перед экзаменом. Страх и... что-то еще.
Сальровел прогуливалась во дворе в те недолгие минуты, когда ей еще не нужно дежурить, но и начинать делать что-то поздно. Порывы трепали волосы, нежные листочки растений шевелились, терлись друг о друга, создавая мягкий шелест.
Тишина и удовольствие. Пахло далеким костром, трава была на удивление теплой, а земля бархатистой, что ее, прямо-таки, хотелось ощутить... Не теряя времени, она быстро сняла туфельки, взяла их в руки, и ступила на прохладные, круглые камни — вымощенная дорожка. Дыхание учащалось, сейчас она по-настоящему понимала: ей нравится здесь. Гарь в воздухе немного обжигала горло, но ей, вроде бы, это даже нравилось. Служанка прикрыла глаза от удовольствия и закинула голову к темнеющему небу. Отречение. Она так глубоко, самозабвенно наслаждалась моментом, что совсем не замечала, как из темного, дальнего окна третьего этажа за ней наблюдали два пустых, серых глаза.
Ветер усиливался, так что ей все-таки пришлось вернуться в дом. И потом, время.
Еще немного, и Ал будет ждать ее, а даже небольшое опоздание вызовет его нытье на остаток ночи. Как всегда, черное платье, как всегда хвост, и, что необычно, свежее, выспавшееся лицо.
Ходилось легко, на небе мерцало множество ярких звезд, что было редким явлением для этого края. Далекие планеты, казалось, рассматривали ее, холодно, недоверчиво... Сегодня все было не так. Она чувствовала странное недоверие ко всему,
