Горничная немого дома - Ольга Сурмина

- Не преувеличивай. Да, нам досталось... но ничего. Ал отлежится, и все будет в порядке, правда.

- Мне кажется, ты слишком оптимистка. Я даже... немного завидую, вот правда, потому что сама забилась под кровать, и даже разрыдалась к утру, мне так стыдно.

Вот... - Девушка отвела глаза, а потом и вовсе закрыла их.

- Нечего стыдиться. Это обычное дело, мне тоже было страшно. — Сальровел улыбнулась, и подмигнула усталым глазом.

- Вот только ты сражалась, а я просидела в комнате, боясь и носа высунуть.

- Правильно. Это моя работа, защищать вас, все в порядке, правда. Ты совсем не обязана выходить, или типа того... напротив, это опасно и глупо.

- Но ты же не убежала, когда их стало слишком много.

- Не стоит винить себя за чувство самосохранения. Не испугалась, но за то посмотри на меня. Повезло еще, что я теперь не пират. — Нона повернулась к собеседнице и игриво высунула язык. «Оранжевая» засмеялась и махнула рукой:

- Тебе не пойдет повязка, точно говорю!

- Надеюсь, я это никогда не узнаю. — Служанка сконфузилась, и вновь перевела взгляд к окну.

«Красная» деревянными руками подметала коридоры, «желтая» же последовала примеру «зеленой» и, чтоб все обдумать, заперлась у себя. Сегодня Ран дала девушкам отгул, но, даже несмотря на это некоторые занялись делами.

«Фиолетовая» не желала уходить из сада, пока он вновь не будет сверкать.

«Оранжевая», скрепя сердце, ушла помогать повару, а «синяя» отправилась в библиотеку стирать пыль. Желания поспать не было, как и энергии, но, чтоб не простаивать, и деть себя куда-либо, она пошла работать. Пыль - это же не жидкости, и не химикаты...

В библиотеке вновь пахло чем-то старым, хотя убирали здесь в последний раз еще на прошлой неделе. Книги уютно грелись на полках, Сальровел любила там находиться, больше всех остальных мест в доме. Тихая, успокаивающая прохлада погружала в легко медитативное состояние, в такие моменты она даже забывала, зачем здесь, и что ей предстоит.

А именно — убраться, хотя бы чуть-чуть. Служанка вздохнула, улыбнулась, и взяла в здоровую руку сухую тряпку. От такого занятия она все больше погружалась в себя, совершенно не обращая внимания на окружающую действительность.

Где-то далеко по рельсам шли поезда, везли уголь и нефть. По пустым, пасмурным полям носился ветер, он колыхал пожелтевшие, зрелые колосья... их стебли наклонялись, и, словно волны, по полям шла крупная рябь. Стук колес раздавался на многие километры, но доходил до поместья лишь в ночи разреженного воздуха.

Цветы практически прижались к земле, их лепестки уверенно держались за сердцевину, однако так продлиться всего несколько дней. Температура воздуха поднялась на пару делений, отчего водоплавающие вновь вышли на сушу, а птицы стали петь по ночам, особенно неподалеку от станции. Составы там проходили крайне редко — раз в пару дней, а то и еще реже, иногда пути стояли холодными по несколько месяцев.

«Синяя» вздохнула. Где-то за огромным домом, всего в паре километров колосилось ржаное поле, и мнимый запах хлеба, бывало, преследовал ее. Иногда мимо проходили табуны диких лошадей, на которых так хотелось взглянуть, хотя бы одном глазком. Все это было словно в тумане, незримое, и такое далекое... хотя и очень близкое. Усадьба казалась импровизированной границей ее мира, далее —лес, в который страшно было заходить, однако, и Ран, и конюх гуляли там иногда.

Через высокие окна просачивался приятный пасмурный свет, голова немного болела, но горничная не обращала на это внимания. Плохая привычка думать о человеке, который особо не привнес в жизнь ничего хорошо, дал понимание разочарованию и страху. Но он все равно был здесь, в ее мыслях, проносился за окном с порывами ветра, ментально стоял тут, рядом. Дышал в шею. Даже говорил что-то, однако, девушка с мрачной ухмылкой понимала, что это фантом, и даже не хотела оборачиваться, чтоб не разочаровывать себя. Здорово ли это?

«Хватит меня мучить» - тихо произнесла она в воздух, и, разумеется, ответа не последовало. «Я устала от себя бегать» - глаза прикрыты, потому как Нона просто боялась взглянуть на пространство вокруг себя. И, хотя вокруг были одни лишь книги и пыль, она стояла, не поворачиваясь. Странно при таких обстоятельствах надеяться на ответ, но она надеялась.

Мутный, серый взгляд камеры охватывал помещение почти полностью, «синяя» знала, что он видит ее, но вот... видит ли кто-то еще? Скорее нет, чем да, и, вновь печально ухмыльнувшись, она продолжила ездить сухой тряпицей по лаковым полкам. Рассыпающаяся в воздух пыль вызвала внезапный приступ чахотки, в ходе которой у служанки начали слезиться глаза. Но только ли пыль тому виной?

«Прочь из моей головы!» - рявкнула она и снова вздохнула. Он никуда не уходил.

Он здесь.

Вздрогнув, девушка обернулась, но снова видела пустоту. Это уже, более, походило на паранойю, но сделать с этим ничего нельзя было, просто не получалось.

Странная тоска снедала все внутри, плотными тисками сжимали сердце, и что-то внизу. Дверь одиноко возвышалась, никто не входил, да и она выходить не собиралась. Злость, раздражение. И нельзя было объяснить причину этих чувств.

На ее нервах играли, словно на струнах скрипки, рука по инерции скользила, пока взгляд не наткнулся на милую, очаровательную книгу, которую она уже когда-то где-то видела.

По коже прошел мороз, зрачки расширились, а сердце, казалось, остановилось.

Ничем не примечательный том слегка возвышался над всеми остальными, будучи намного новее других экземпляров. Время, казалось, остановилось. «Сказки для самых маленьких, часть вторая».

Дрожащей рукой Сальровел сняла издание с полки, невольно потряся головой. Она была немного потертой, видно, что ее не очень-то берегли, уголки растрепались, описание с обратной стороны закрасили цветными фломастерами, и служанка не смогла сдержать улыбки. Дрожащими руками она зацепилась за страницу и раскрыла книжку на случайном месте. Все в ней выглядело немного хуже, чем в другом томе. Странницы порваны, а уже не аккуратно вытащены, не хватало многих листов, лица на иллюстрациях были истерзаны детскими стараниями — все в цветных чернилах. Принцессам из рассказов были подрисованы усы и пиратская повязка, кто-то был чем-то проткнут, кто-то показывал неприличные жесты. Откуда ребенок вообще знал этот жест? Нона сконфузилась и отвела глаза. Далее какие-то буквы, слова, но явно придуманные... рисунки каких-то музыкальных инструментов, скрипок, или виолончелей, служанка не могла понять, но какой-то из них точно. У многих персонажей лица закрашены полностью, кому-то подрисованы слезы, а вместо меча один из рыцарей держал огромный крест. Шалости