Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда начали распределять спальные места. Ракият долго совещалась с Маришкой и остальными нашими старосидами. Также призвали на совет и Норкину. Она должна была подсказать, кто из ее людей как себя зарекомендовал, у кого какие заболевания и прочее…
И вот началось глобальное переселение. Эдакая игра в пятнашки. Почти всех пришлось двигать-перемещать. Переместили и меня.
Мне приказали переехать на соседние нары – на верхнее место. А я уже привыкла к этому нижнему, и мне совершенно не хотелось перемещаться. Я попыталась возразить: «А может, не надо?» Может кого-то другого передвинете, а меня, мол, не трогайте. На что Ракият посмотрела на меня ледяным взглядом: «Переезжай!» – и все тут. Это было в первый и последний раз, когда я попыталась спорить с решениями старшей. Я поняла, что слово старшей – действительно закон – по крайней мере, в этой камере. Повздыхала и стала собирать вещи.
Во мне говорила инертность и тяга к чему-то привычному. А может, лень и страх перед всякими переменами. Все вот эти жалкие качества человеческой натуры. Ведь очень скоро я поняла, что наверху, на новом месте, гораздо удобнее! Рядом никто не гоняет «дороги», не мешает спокойно спать. На втором ярусе светлее. Поэтому удобнее и рисовать, и читать, и писать… Никто не видит, чем именно я занимаюсь. Никто не заглядывает в мои записи. Можно сказать, что я – в относительном одиночестве…
Теперь по одну сторону от меня было место Вячеславны. Но в данный момент ее не было – она уехала на «Матроску», чтобы получить справку о хронических пенсионерских заболеваниях. По другую сторону оказалась Поля Митрова, молчаливая девушка с нездоровой полнотой и с грустными голубыми глазами. А внизу подо мной поселили женщину из 106-й камеры. Луизу. Она стала одной из самых пожилых дам в нашей камере. Ей было около 70 лет. Но она совершенно выбивалась из ряда тюремных старух своей неординарностью!
Луизу обвиняли в вымогательстве у партнера по ее собственной фирме. Но по ее словам, ничего такого она не совершила. Партнер написал на нее заявление в полицию, чтобы выдавить из бизнеса и стать его единоличным владельцем. Луиза находилась все следствие под домашним арестом, но на время судов ее посадили в СИЗО, где она жила уже несколько месяцев.
Луиза владела крупным строительным бизнесом и имела неплохой счет в банке. С соответствующими атрибутами роскошной жизни. По крайней мере то, что мы видели, красноречиво об этом свидетельствовало. Ухоженное моложавое лицо, со следами пластических операций. Сухощавая стройная фигура. Хорошая осанка – совершенно не стариковская. Носила она молодежные спортивные костюмы дорогих брендов: Chanel, Louis Vuitton и что-то там еще. Она пользовалась дорогой косметикой, ходила на прогулки и во дворике все время старалась заниматься гимнастикой. Проявляла редкую в этих краях бодрость и деятельность. Читала книги, учила французский язык, чередуя эти занятия с работой над документами. В тот момент у Луизы как раз шли суды. Самый разгар разбирательства. И она настраивала себя очень по-боевому. Луиза уверяла, что непременно выйдет на свободу: «Потому что дело дутое, и у обвинения нет никаких доказательств! Правда на моей стороне!»
Так и вышло. Спустя примерно пару недель Луиза не вернулась с приговора. Болтали, что ей удалось «договориться» с судьей, но что там было на самом деле – конечно же, никто не знал. Главное – она ушла домой, и сизошный кошмар коснулся ее совсем ненадолго.
Луиза тесно общалась со своей сокамерницей по 106-й, девочкой Замирой. Они очень подружились и несмотря на то, что Замира годилась ей во внучки – держались на равных. Помимо того, что они семейничали, то есть вместе ели, делили хозяйство, вещи – Луиза помогала Замире с бумагами. Еще учила французскому. Заставляла вместе заниматься гимнастикой. Иными словами, всячески опекала. И говорила, что после того, как Замира освободится, она возьмет ее к себе на работу. Были ли это просто пустые обещания, которые так часто раздаются в тюрьме?.. Не знаю. Надеюсь, что нет, так как далее освободившаяся Луиза вроде бы помнила о своих посулах. Замира рассказывала, что Луиза приходит к ней на суды. «Такая красивая, в норковой шубе, со своим молодым мужем!..» Также Луиза делала для Замиры заказы в магазине. Значит, она и правда думала о своей любимой подопечной.
Симпатичная, очень искренняя, с приятными манерами – Замира не могла не нравиться. На вид ей было едва за двадцать. Восточная внешность: раскосые глаза, белое анимешное личико, длинные черные волосы. А когда ей «по наследству» перешли все Луизины брендовые костюмы, Замира стала выглядеть во всех этих «гуччи-версаче» настоящей красоткой…
Она побывала замужем здесь, в Москве. Родила ребенка. И уголовное дело ее было совершенно диким! Ее обвиняли в организации вымогательства у собственного бывшего мужа. Но в реальности – она лишь попросила какого-то своего знакомого «серьезно» поговорить с бывшим, чтобы тот выплатил набежавшие алименты. К ее несчастью, муж был сотрудником правоохранительных органов, а тот «знакомый» оказался бандитом со стажем, успевшим засветиться в нескольких преступных эпизодах. Его в тот момент как раз «вели»: прослушивали и записывали. Поэтому и просьба Замиры «разобраться с мужем» тоже оказалась на пленке.
Данный эпизод следствие могло бы и проигнорировать. Их-то не очень интересовала история с алиментами и какая-то девица. Но бывший муж Замиры выжал из ситуации максимум. Написал заявление, поговорил с кем надо – и вот Замира оказалась в тюряге. В итоге ей стали вменять еще и участие в реальной преступной группе. И наказание ей грозило серьезное. Так что когда Замира вернулась с приговора, привезя цифру «четыре года», то была более чем довольна. Ей дали «ниже низшего»! Она говорила, что ей очень повезло! И тут сыграло роль наличие маленького ребенка. А я думала, в чем же «повезло»? Она же по сути не виновата! Ведь очевидно, что ее бывший просто мстит. Он, по ее словам, очень не хотел отдавать ей ребенка. А теперь – воспользовался ситуацией и вовсе посадил в тюрьму…
