Горничная немого дома - Ольга Сурмина

- А я разве пытался? — Рик сложил руки на груди и подошел к управляющей.

- Справедливо. Просто... попробуй по-другому. Быть может у вас все склеится... ты молодой, красивый, богатый. — Ран запнулась, явно обдумывая свой ответ. — А еще жестокий, мерзкий, циничный... в общем я не ручаюсь. Попробуй.

- Разве мне это нужно?

- Тебе точно да. Ей - не знаю, не могу сказать.

Хозяин склонил голову на бок и напрягся еще сильнее. Управляющая едва заметно улыбнулась и тихо вздохнула. За долгие годы работы здесь, он стал ей практически сыном, ну, или хотя бы племянником. Несмотря на всю его грубость и цинизм ей было жаль его, в чем бы она никогда себе, а уж тем более ему не призналась бы.

Многие люди рождались с тяжелым характером, но настолько тяжелый встречался женщине... второй раз. Почетное второе место. Второе место в мстительности, злобливости и высокомерности, сразу после сразу после родного отца. Рик был лучше, чем он. Однозначно. Но все равно занимал второе место.

Мужчина, будто бы находясь в трансе, извлек из кармана коробок спичек, достал одну, и медленно зажег. В серых, стеклянных глазах отражался огонь, от которого поднимался легкий дым, отдающий гарью и серой.

- Я думала ты бросил курить. - Вздохнула мисс Таллис и немного покачала головой. Ей претили такие увлечения, но она всеми силами стремилась этого не показывать. — А где твоя зажигалка?

- Бросил. Давно. — Тихо и уверенно сказал он, опустив голову. Маленький огонек беззвучно догорал, приближаясь к пальцам Холгарта, тот затушил его движением руки, а после резко сжал в кулаке. Послышался хруст тонкого уголька и остатков древесной палочки, кулак сомкнулся настолько сильно, что, казалось, все, что находилось внутри, и без огня превратилось в пепел.

- Растопить камин? — Ран слегка улыбнулась и понимающе кивнула.

- Нет. — Злостно процедил Рик, отряхнул руки, и пошел к себе.

Нервы натягивались, словно тонкие струны, издавали специфические звуки, которые нельзя было услышать, только почувствовать. Ему было больно дышать, хотя горло, бронхи и легкие были в полном порядке. Глаза немного влажнее, чем обычно, но пыли не было, и воздух не был сух.

Ему, как никому другому стоило сказать себе делать, или не делать чего-то, и он, с силой и усидчивостью робота выполнял обещанное. Сказал себе не курить больше, и тут же бросил. Не было срывов, не было никотиновых жвачек и пластырей. Он просто бросил, однажды выбросив пачку любимых, дорогих сигарет, игнорируя любое желание организма вернуться к прошлому. Точно так же, работая, казалось бы, по свободному графику, он проводил за делом больше времени чем кто-либо.

Дистанционно проводил собеседования, отсылал документы, решал проблемы. Все так же дистанционно проставлял свою подпись. Сказано себе, а значит, сделано.

Правда, одно обстоятельство слегка выбивалось из отлаженной системы силы воли, умело обходило её, лавируя меж нечастыми столпами морали, вклиниваясь в небольшое свободное время. Мысли, от которых Рик искренне пытался избавится, с завидной силой проникали в сознание, заставляли думать о конкретном. Как минимум, фоном. Конкретном человеке. Злиться, обижаться, скучать, желать, нервничать. Он часто ловил себя на этом, что, как обычно, запрещал себе думать, а все равно думается, и не выходит из головы. Ни на минуту, ни на час. И Холгарт злился на себя. Считал, что не хватает силы воли избавиться от странной эмоциональной зависимости, которая сродни наркотику, сродни самой запущенной форме алкоголизма. Хотя думал, что с этим справился бы проще. Злился и ненавидел себя за слабость. Эти вспышки повторялись то часто, то редко, и подчинить их логике было невозможно, оставалось лишь мириться с плавающим настроением. Контроля над эмоциями не хватало, будто бы поле действия силы воли до них попросту не доходило. Он позволял себе выпить, и совсем не считал это пагубной привычкой. Чаще всего пил текилу, но иногда, бывало, коньяк или вино. Под редкое настроение. Очень редкое. Алкоголь долго выбирал, покупал дорогой, но выпивал реже, чем покупал. В итоге скопилась небольшая коллекция, что хозяин старательно держал в тайне. Отчего-то такое увлечение его стыдило, хотя увлечением это можно было назвать, в общем-то, с натяжкой. Просто пикантная страсть к хорошей выпивке, и чтоб она всегда был под рукой. Ну, или под ногой...

Солнце медленно опускалось за горизонт. Холодные ветра гудели в трубах, сегодня они были так сильны, что оставленные на улице садовые принадлежности с грохотом попадали на землю. Вой отчаянных псов сегодня был слышен, буквально, как никогда, или же девушка просто прислушивалась. Нона раскрыла глаза и осмотрела собственное тело. Чужая, одинокая комната немного давила и смущала, а на мягкой кровати было не уснуть, она ворочалась, ворочалась... Служанка чувствовала себя трупом, в который зашили множество острых камней, и теперь не то что вздохнуть, даже дышать становилось больно.

«Это все ты, Имбрия, со своими таблетками, убью» - ныла себе под нос «синяя», постоянно схватываясь за лицо. Насколько нужно было обезумить, чтобы пойти со своим шефом принимать ванну? О чем она вообще думала? Найдя в голове достойное оправдание своим действиям, спихнув ответственность на другую служанку, ей становилось легче. Намного проще обвинить в своих импульсивных поступках кого-то еще. Думать, что нет, она не придавала себя, что в тот момент за нее думало... что угодно, только не она сама. Так легче жилось.

Это все не сон. Не сон...

Пройдя вглубь свой комнаты, Рик даже не позаботился включить свет, просто сел на кровать, прижимаясь спиной к стене. Сладкие воспоминания накатывали одно за другим, она так тихо, возбужденно стонала от его прикосновений, прижималась к нему, устраивалась, будто бы просто хотела быть рядом, неловко обнимала и жмурилась. Если бы он ее не знал, был бы точно уверен, что девушка попросту влюблена в него, а так? Не был уверен, совсем. Даже скорее нет, чем да, и от этой мысли сводило зубы, а грудь наполнялась странной яростью. Чем он плох? Ран права, довольно молод, богат, перспективен. Приятный голос, правильное, можно сказать, красивое лицо, чистоплотность, харизма. Крепкое, выносливое тело, не имеющее ни одной болезни, или же склонности к таковым, несмотря на пагубные привычки в прошлом. Аналитический склад ума, высокий интеллект. Чего еще можно желать? Ему признавалась в любви каждая шестая служанка, хотя он при этом ничего не делал, не прилагал никаких усилий.