Горничная немого дома - Ольга Сурмина

и какая разница, нравится ли ей это или нет. Это должно волновать в последнюю очередь, нет, это вообще не должно волновать.

Хотя внутри все выворачивалось. Он помнил, помнил все, как впервые увидел.

Странная девушка, которая приняла его за садовника. Странный взгляд, который он никак не мог трактовать, хотя очень старался. Помнил, как впервые... она стояла перед ним на коленях, давясь, а по бледным щекам текли слезы, падая на одежду и пол. На тот момент было все равно, и даже приятно, очень приятно. Сейчас он всячески избегал этих воспоминаний, но та картинка впечаталась в сознание довольно глубоко, буквально, до мелочей. Мокрые ресницы, красные, воспаленные глаза. Волосы начинали немного прилипать к щекам. В этот момент, сидя в кресле, прокручивая в голове, раз за разом, одно и тоже он чувствовал лишь горькую неловкость и стыд. Злился на наличие этих чувств, но, чтобы сейчас не делал, не смог бы заставить себя повторить это еще раз. Только если она захочет сама, силой — нет, больно смотреть. Почему-то.

После этого дня он не был уверен, захочется ли ему еще кофе когда-нибудь. На данный момент хотелось выпить, чего-нибудь покрепче, возможно, чем крепче, тем лучше. Закрывая глаза, он видел темные, фиолетовые вспышки, а ветер из открытого окна немного трогал волосы, лежащие на спине.

 

 

 

26. Когда хочешь услышать извинения, а их нет

 

Неуклюжие, механические движения стали чем-то нормальным, обычным для уборки на улице. Нона смахнула с лица холодный пот и присела рядом с Иданой, прямо в траву. Приятная музыка раздавалась, слышалась во всем саду, она приободряла, успокаивала, хотя колени у «синей» подгибались.

- Волнуешься? — «Фиолетовая» ободряюще улыбнулась и положила коллеге руку на плечо. - Уж я-то знаю... вижу. Ты боишься хозяина, и тут еще мисс Таллис отправляет убирать у него. Ты стойко держишься, но может позволить себе немного эмоций? Чуть-чуть совсем, ты же на пределе...

- Спасибо. Как думаешь, стоило просить ее перепоручить... это?

- Я бы не рискнула. Она сегодня странная немного, не находишь? В таком состоянии с ней опасно спорить.

- Нахожу. - Процедила Сальровел, закатив глаза. Она-то знает, почему бедная управляющая такая нервная, а еще знает, как плохо «оранжевая» и «зеленая» сегодня выполняли свою работу. — Ты права. Спасибо за поддержку, мне этого не хватало, правда.

- Рада, что мы сблизились. У меня тут особо нет друзей, а ты, вроде как, не похожа на человека, который думает только о себе. — Идана широко улыбнулась и кивнула. — Как твой брат? Я слышала, он в больнице...

- Плохо. — Тихо ответила Нона. — Он держится, старается быть веселым. Шлет мне СМС и спрашивает, приеду ли я. А кто меня отпустит? Ему, раз за разом откладывают операцию, за неимением доноров...

- Слушай, ну, у вас одна группа крови?

- Да. - Девушка вскинула брови. Она понимала, к чему ведет собеседница, и удивилась, почему ей самой не пришло это в голову.

- Так почему бы тебе не стать его донором, что думаешь?

- Отличная мысль. Тео сказал, что к среде должны будут найти человека. Так вот если недели им будет мало, чтобы сдержать слово, я предложу свою кандидатуру.

Я готова рискнуть жизнью и здоровьем, чтобы подарить ему лишние годы.

- Как вдохновляюще... Ты хороший человек. Твой брат должен годиться, что у него такая сестра.

- Ты преувеличиваешь. — «Синяя» прикрыл глаза. Сердце билось все сильнее, потому что надежда с каждой минутой становилась все осязаемее. Они будут жить.

Оба.

Странная темнота уплотнялась внутри кабинета, слоилась, заставляла зрение напрягаться. Холгарт убирал в стол ненужные бумаги, а нужные складывал в стопку, чтобы забрать с собой. Ничего необычного, только уборка. Обычное поручение, и он ждет его выполнения в самом прямом смысле. Глубоко вздохнув, мужчина забрал некоторые папки с собой и вышел в еще более темный, даже немного мрачный коридор, где уже слышались странные, неритмичные шаги. Она неуверенно поднималась по лестнице, иногда вздрагивая и оборачиваясь. Увидев знакомый силуэт, хозяин застыл, плотно сомкнув зубы.

Сальровел подняла глаза, нервно сглотнула. Он смотрит на нее... так свысока, слегка пренебрежительно и отстраненно. Нужно было начинать говорить, но рот, буквально, онемел, мужчина чувствовал это и посмеивался про себя.

- Работай. У тебя два часа. — Рик прикрыл глаза и, было, собрался уходить, но...

- Стойте. — Проговорила она, тихо, но довольно слышно. — Пожалуйста, постойте.

Хозяин сузил глаза и приподнял одну бровь. Она медленно подходила, буквально, вымеряя каждый шаг, постоянно отводила взгляд, но все равно приближаясь.

Тонкая, прохладная рука легла на мужское предплечье, отчего тот слегка вздрогнул и резко отстранился.

- Подождите.

- Что еще?

- Можно попросить у вас ключ от кабинета на время уборки? Я буду ходить с ведрами за водой... не хотелось бы оставлять его открытым без присмотра даже на пару минут.

Холгарт задумался, после чего порылся в кармане и протянул служанке небольшой металлический ключ. Дрожащей рукой девушка взяла его, но стала подходить снова, по-прежнему отводя взгляд. Она тяжело дышала, все время облизывала губы и, казалось, что-то шептала. Подойдя в плотную к шефу, горничная обняла его со спины и прислонилась к нему головой.

- Не прикасайся ко мне. — Рявкнул он, резко повернулся, и оттолкнул служанку, так сильно, что она сморщилась и ударилась спиной о стену. Однако, тут же отошла от нее и снова молча приблизилась сзади, скользя пальцами по шее и теплым плечам.

— Я сказал уйди, не заставляй меня спускать тебя с лестницы.

- Прошу вас... - Тихо повторяла она, пока ее работодатель кипел от странной злобы и раздражения.

- Уйди.

- Нет.

- Ты уволена. — Сквозь сцепленные зубы процедил он, но девушка не отпускала, все сильнее прижимаясь к чужому телу.

- Мне уже все равно. — Ее пальцы впивались в мужскую рубашку, не сильно, но хватко, они стояли так, посреди этажа, пока хозяин не посмотрел через плечо и, уже едва ли держа себя в руках, повернулся к ней.

- Как мило. Смело, но очень глупо.

- Не уходи. Пожалуйста. Не уходи.

Он слышал лишь биение собственного сердца, странное, отчаянное... и болезненный стыд по отношению к самому себе. Злость, которая нарастала, но тут же схлынула, это становилось похоже на замкнутый круг, в котором он сам становился катализатором собственного гнева. Уже не помня себя, мужчина нагнулся, запустив ей руку