Развод. Мусор вынес себя сам - Каролина Шевцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Это не равноценно, - замечаю я. – Дом мой, все в нем делала я, он живой, понимаешь? А квартира просто коробка.
- Не спорю, но это мое последнее предложение, не нравится, будем решать все через суд.
Я смотрю на бумаги, потом на мужа. На галстук, который дарила ему я. Красивый, он очень Боре к лицу. Лицу, которое я уже видеть не могу!
И сейчас, кажется, что деньги – самая малая плата, которую я могу отдать за свою свободу.
Юрист предупреждал, что наш развод будет сложным, что разделить фирму, переписанную на Регину, не получится, а деньги, выведенные в крипту, считай что пропали. Да, остается дом и можно как-то напакостить Боре, подселив туда цыганский табор, но о таком я даже думать не могу.
Для меня дом живой.
Он часть меня.
И я не могу разрушить эту часть, лишь бы она не досталась кому-то другому.
- Хорошо, - говорю я, и голос звучит ровно, почти бесстрастно. - Я согласна.
- Ой, как здорово! - Встрепенулась Регина, наконец отрываясь от телефона. - Ты там наведешь уют, и мы сможем к тебе приезжать! Как всегда мечтали! - Конечно, - говорю с максимально серьезным видом. – Я сделаю там ремонт, и буду сдавать квартиру посуточно. Но тебе, если нужно, я сделаю скидку. Ее губы моментально складываются в обиженный бантик. Боря фыркает, уловив сарказм в моем ответе. - Ничего себе, - он хитро щурит глаза. - Не знал, что жил с такой деловой акулой. Раньше тебя не интересовали деньги.
Удивленно смотрю на мужа, интересно, он случайно коснулся этой темы, или решил лишний раз напомнить о том, чего мне от него не ждать.
- Кстати, об этом, - говорю тихо, но твёрдо. – Уже решил, как мы будем делить накопления?
- Ты про что?
- Про наши деньги, Борь. Те, что ты перевел в крипту. Его лицо не дрогнуло. Ни единой мышцей. Он лишь поднял брови с наигранным, почти оскорбленным удивлением. - Ты что-то путаешь, Аниса! Никаких денег нет. - Он демонстративно разводит руками. - Если надо, можем нанять аудиторов. Поискать эти... мифические средства. Может, я и сам о них не в курсе. Я смотрю ему в глаза и вижу, как на самом дне хрусталиков растекается темное, гадкое удовольствие. Он знает, что я знаю. И знает, что я ничего не докажу. То, что выведено из нашей страны, уже не вернуть. В книгах про любовь такие разведенки как я решали все одним чихом, а в жизни - получаешь нежилую двушку в Анапе. И свободу. Свободу, которая сейчас для меня самый ценный актив. Боря, видя мое состояние, смягчается:
- Есть и хорошее, я забуду тебе те два миллиона…
Вскидываю голову:
- Ты что-то путаешь, Борь. Никаких двух миллионов нет, - и, отзеркалив его позу, так же развожу руками.
На секунду Боря теряется, а потом довольно смеется.
- Обожаю умных женщин! Давай не будем разводиться, а? Анис, ну серьезно, ерунда все это. Оба хороши. Ты вспылила, я сглупил, каждый в чем-то не прав, неужели это стоит того, чтобы рушить семью?
У меня другое мнение и я никак не могу назвать измену Бори глупостью, минутным помешательством. Еще сложнее мне будет простить то, как он унизил во мне женщину. Нет, мириться с ним нельзя. Лучше одной, в анапской квартире с ноутбуком и кошками, чем обратно к человеку, который меня не ценил.
- Где подписать? Новая ручка не пишет, царапает бумагу и на документе получается дыра. Надеюсь, это не станет поводом, чтобы аннулировать наш развод.
Я молча смотрю на Борю. Он тоже молчит. Что тут скажешь? Семья сломалась, а когда именно это случилось и кто из нас больше виноват – так ли важно? Неловкую тишину внезапно прерывает Регина. Она встает с кресла, и, ища что-то в сумочке, принимается рассказывать: - Ой, мам, ты же вчера всё пропустила! Там такое было! – Она широко улыбается. - Появилась новая писательница, Ника Зельбер! Все только о ней и говорят! Такая штучка, а папа с ней уже познакомился и обо всем договорился, так что свой роман она будет издавать у нас. Правда же, пап? Я замираю с ручкой в руке. Медленно поднимаю взгляд на Борю, он наоборот, опускает лицо вниз, но даже с этого ракурса видно его довольную ухмылку. - Ну, я не сказал бы, что уже договорился... Но да, мы ведем переговоры. Уверен, она будет нашей.
Вот врет то! Дала свою визитку это уже все, согласилась работать с Самойловым? Ой, поторопился, Боря. Начал переваривать то, что еще даже не откусил. - Серьезно? - произношу с наигранным безразличием. - Как интересно. - Ага! - Регина, не замечая ни моего тона, ни напряженной позы отца, продолжает с восторгом. - Мам, ты бы ее видела. Эта Ника выведет нас в высшую лигу, мы решили делать из нее бренд. Там такая фактура, еще годик и ее лицо на всех ток шоу будет! А как она говорит, о, это просто песня!
- Перестань, - перебивает дочь Боря, - твоей маме это не интересно. Ей всегда нравилось такое… - Боря шарит глазами по столу и кивает на портрет Шнитке, - что-то более древнее…
Более древнее. Как будто я экспонат в музее, лежу на складе где-то между скелетом зубра и бивнями мамонта. Если это провокация, то, увы, она работает.
Чувствую, как по щекам разливается жар, а голос становится звонче. - Отнюдь. Мне всегда нравилась современная литература. Кто знает, может, я бы нашла общий язык с этой вашей... Никой Зельбер? Самойлов, даже не думает, сразу отмахивается. - Нет, Аниса, - голос звучит совершенно серьезно. - Даже если бы ты еще работала у меня, я бы
