Невероятная одиссея человека. История о том, как мы заселили планету - Элис Робертс

10 тыс. л. н. То есть они утверждали, что более древние орудия тоже изготовлены анатомически современными людьми. Интересно, действительно ли современные люди могли дойти до Малайзии ко времени извержения Тоба, 74 тыс. л. н.? Стивен, конечно, считал, что да. Но пока в Юго-Восточной Азии не будут найдены реальные останки анатомически современных людей, относящиеся к периоду катастрофы Тоба, останется неясность [14].

Наш разговор снова вернулся к семангам. Где они располагались на разветвленном филогеографическом плюще? Уникальные мутации в линиях мтДНК семангов оставили свои бледно-зеленые «новые выросшие ветви» на основном стебле. Но Стивен уточнил, что значение имела длина ветвей. Уникальные и специфичные для этой части света, ветви семангов были также очень древними, исходившими прямо от первоначальных ветвей M и N. Это позволяло предположить, что предки семангов были частью быстро движущегося «авангарда» переселенцев, расселяющихся по побережью Индийского океана. На самом деле на всем протяжении этого маршрута древо выглядит как «гребешок»: ветви M и N действительно быстро распространяются по побережью: слишком быстро, чтобы накопить новые мутации, и остаются «темно-зелеными». Только на ответвлениях от M и N появляются «бледно-зеленые» побеги, то есть новые мутации в определенных географических местах.

Мы говорили о более общих вопросах происхождения человека и определения видов человека. Стивен был сторонником недавнего африканского происхождения. Однако, будучи уверенным в отсутствии какого-либо генетического признака смешения анатомически современных и древних людей (таких, как Homo erectus и неандертальцы), он все же осторожно заметил, что доказательств этому нет. Другими словами, современные и древние люди, возможно, встречались и даже могли произвести потомство, но потомки либо оказались бесплодными, либо вымерли, и в настоящее время их гены не замечены ни у кого в мире (по крайней мере, среди постоянно увеличивающейся популяции людей, чьи гены были взяты для исследования).

Хотя Стивен был уверен, что современные люди фактически заменили более ранние, архаичные народы, он довольно либерально относился к линии «разделения» видов. Он описывал первых современных по своей анатомии людей как малочисленную группу, возможно просто «одну из рас Homo heidelbergensis», а неандертальцев — как «другую расу». Таким образом, сегодня современные люди могли считаться человеческой расой, которая выжила, в то время как другие вымерли. Это была идея, заставляющая задуматься, и именно по этой причине мне особенно нравились разговоры со Стивеном. Знания о генотипе современных людей подсказывали ему, что все живущие сегодня люди произошли от небольшой группы, всего в несколько тысяч человек, живших в Африке примерно 190 тыс. л. н.

«Филогеографический плющ» митохондриальных линий ДНК, наложенный на карту мира

Но это не означало, что такие ранние и анатомически отличающиеся виды, как человек гейдельбергский (Homo heidelbergensis) и неандертальцы, должны быть исключены из нашего вида. Их линии вымерли, как и многие другие линии современного человека. А значит, нам следует иначе посмотреть на их умственные возможности, способности изготавливать орудия и общие человеческие качества. Это люди, которых просто нет с нами. Это не какие-то другие, слегка неадекватные виды, планомерно вытесняемые «высшими» Homo sapiens. Я думаю, в Стивене говорил врач, привыкший за долгие годы применять науку для диагностики и лечения своих пациентов. Это позволяло ему, изучая такую абстрактную и математически точную науку, как популяционная генетика, придавать ей затем человеческое лицо.

Итак, мы покинули Кампонг-Эйр-Бах и долину Ленггонг. Стивен съездил в страну и к людям, которых любил, и возвращался с полным холодильником новых образцов ДНК. А я всего за несколько дней получила огромное количество информации о выживании в джунглях, попытках сохранить культуру, находящуюся под угрозой исчезновения, и о плюще, раскинувшем ветви по всей Юго-Восточной Азии. Моя следующая поездка была в другую часть Малайзии, но на этот раз на остров.

Охотники за древними черепами: пещера Ниах, Борнео

Прилетев в Саравак, один из штатов Малайзии, расположенный на острове Борнео, я снова отправилась в джунгли. Пещера Ниах — одна из множества пещер в горном известняковом массиве Гунунг-Субис примерно в 15 км от побережья. Пещера находится в национальном парке, и мы остановились в коттеджах парка. Чтобы добраться до пещеры, я пересекла реку Ниах на пароме, а затем прошла через джунгли 3,5 км по дощатым настилам до самой пещеры.

Я очень волновалась перед посещением Ниах, ведь это было одно из мест, в которых я очень хотела побывать и при планировании поездки внесла в «список желаний». Великолепная, просторная пещера естественного происхождения в фантастическом пейзаже среди высоких откосов известняка, покрытых влажным тропическим лесом, выглядела типичной археологической стоянкой. Это одно из самых известных мест археологических раскопок в Юго-Восточной Азии.

Раскопки в пещере Ниах между 1954 и 1967 гг. вели Том Харрисон, бывший в то время директором музея штата Саравак, и его жена Барбара. Том оказался на Борнео в 1932 г. еще студентом в составе орнитологической экспедиции. Но, очарованный культурой даяков, «охотников за головами» с острова Борнео, решил заняться антропологией. Во время Второй мировой войны Харрисон был заброшен на парашюте на Борнео в тропический лес с заданием завербовать коренных жителей против японцев. Таким ужасным способом он успешно возродил практику охоты за головами. Харрисон находился на Борнео до капитуляции японцев, а потом и в последующие годы. После войны он занял должность директора музея в Сараваке. Том Харрисон знал об очень древних останках человека, найденных на Яве, — разновидности Homo erectus, известной как «яванский человек», — и начал раскопки в пещере Ниах в поисках «человека с Борнео» [1].

Я подошла к пещере через крупный открытый грот, известный как пещера торговцев, где собиратели XX в. промышляли гнездами саланган и продавали свою странную добычу изготовителям деликатесного супа. Сегодня в пещере по-прежнему работают собиратели гнезд. Из пещеры торговцев я поднялась по деревянным ступенькам, плавно переходящим в дощатый, слегка приподнятый над поверхностью земли настил, и внезапно оказалась перед огромным западным входом в Большую пещеру Ниах. Она была просто огромной: высотой 60 м и длиной 180 м. Хотя я и видела ее на фотографиях, но оказалась не готова к реальным масштабам. Я видела деревянные столбы, свисающие с потолка пещеры, и наблюдала, как сборщик гнезд поднимался сначала по веревке, а затем по столбу. Он сбрасывал подельникам маленькие гнезда, напоминающие пластиковые чашки, с перьями в затвердевшей слюне. Выглядели они весьма неаппетитно. В последние годы сбор гнезд увеличился до такой степени, что популяция саланган резко сократилась; теперь сборщики работают в рамках строгих квот, но, как и с большинством других пищевых продуктов класса люкс, все это кажется жестоким и ненужным. Тем