Красный бубен - Олег Владимирович Попов

Глава первая

Эмиссар звезды

Бог должен говорить громко, чтобы Его было слышно за тысячу километров…

1

Георгий Адамович услышал сквозь сон, как заголосил где-то петух, а потом замычала корова. Он открыл глаза. На оклеенном бумагой потолке сидела жирная муха и чистила лапки. Первая ночь в деревне. Непривычно, но хорошо. Городской житель в деревне чувствует себя первое время немного не в своей тарелке. Ему не хватает шума и суеты города. Ему странно видеть, как в двух шагах прохаживается свинья, а с забора косится петух, покачивая блестящим разноцветным хвостом. Хвост удивлял Георгия Адамовича – ему казался странным факт, что из обычной куриной задницы растут такие разные по цвету перья. Как это так – из одной жопы такие разные перья! Парадокс!

Он откинул одеяло, спустил босые ноги на деревянный пол. Раиса заворочалась. Дегенгард, стараясь не скрипеть, вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь. В сенях темно, Георгий Адамович задел головой бидон. Из бидона вылетел воробей, заметался. Дегенгард нащупал ручку двери, распахнул ее, воробей тут же выскочил на свободу.

Он вышел за воробьем на крыльцо, потянулся, огляделся. «Забор надо поменять». Забора, можно сказать, и не было. На нескольких гнилых столбах висела ржавая железная сетка.

По дороге шел, пошатываясь, Колчанов.

– Доброе утро, Андрей Яковлевич, – поздоровался Дегенгард.

Колчанов остановился, вздохнул тяжело, поднял голову.

– А… это ты, Абрамыч. – Он подошел, ухватился за сетку. Забор зашатался. – У тебя поправиться нечем?

– Сейчас. – Георгий Адамович вернулся в дом. Раиса уже сидела на кровати, заплетая волосы в косу. Дегенгард достал бутылку.

– Ты что это?

– Колчанов там. Просит опохмелиться.

– С ума сошел?! Его ж потом не отвадишь! Вся деревня будет знать, что здесь наливают!

– Я уже пообещал.

Дегенгард вздохнул. Жена права… В деревенской жизни есть и неприятные стороны… Но где ж их нет?

– Иди уж. Но больше так не надо.

– Хорошо.

– Всю бутылку-то зачем несешь? Налей в кружку.

Колчанов продавил сетку забора и спал на ней под углом. Георгию Адамовичу это не понравилось. Он поставил кружку на крыльцо и потряс сетку.

– Яковлевич, поднимайся… Я тебе водки принес…

Колчанов не просыпался, пока не услышал «водка».

– Давай сюда. – Он открыл глаза.

– Ты поднимись сначала, забор сломаешь.

– Не могу… Сначала выпить дай… Ноги как неживые.

Дегенгард поднес кружку.

Колчанов стал пить, раскачиваясь на сетке. Не допив, поперхнулся, закашлялся, его стошнило на забор.

Дегенгард едва успел отскочить. Шевельнулась ярость. Но ссориться с местными нельзя. Это могло все испортить.

Колчанов попытался встать. Но упал в собственную блевотину.

– Абрамыч, не вовремя ты мне поднес… Помоги встать-то!

Дегенгард брезгливо протянул руку и помог Колчанову подняться.

Тот вытащил мятую пачку папирос, закурил.

– Как тебе, Абрамыч, в моем доме живется? Нормально?

Дегенгард сдержался.

– Нормально.

– Ясный пень! Такой хороший дом практически задарма! Не каждому такая пруха. Я б на твоем месте, Абрамыч, поил бы меня до смерти… Точно говорю. – Колчанов пошатался. – Ты вот думаешь, отчего я запил опять?.. А из-за тебя!.. Меня ж вся деревня позорит! Продал, говорят, Абрамычам дом за копейки… Дурак, говорят, ты, Яковлич… Понаедут теперь из Москвы эти самые… и все тут у нас за фу-фу скупят, а нам – хэ соси… Принеси еще… Видишь, не в то горло мне ваша водочка пошла…

Раиса жарила на плитке яичницу с помидорами и зеленым луком.

– Еще просит, – сказал Дегенгард виновато.

– Нечего, – ответила Раиса, не оборачиваясь. – Я в окно видела – он и так на ногах не стоит. Хватит ему наливать. И вообще, пора это прекращать.

– Чего прекращать-то? Я, что ли, его сюда позвал? Я же не могу сказать: иди отсюда. Я так не могу. Это мой нравственный императив.

– Всю жизнь ты такой, – сказала Раиса немного сердито. – У него императив, а мне разгребай. – Она положила нож и вытерла руки тряпкой. – Следи, чтоб яичница не сгорела.

В окно он видел, как жена подошла к бывшему хозяину дома, что-то сказала ему и подтолкнула легонько. Колчанов что-то ответил и пошел, шатаясь. Отойдя немного, он обернулся, сказал что-то и погрозил Раисе кулаком. Раиса что-то ответила. Георгий Адамович почувствовал запах горелого…

– Ну вот! Ничего тебе доверить нельзя. – Раиса спихнула с конфорки сковородку. Из-под крышки валил густой дым.

– Что он тебе сказал? – спросил Дегенгард.

– Что-что… Что всегда нам говорят. Назвал жидами.

Дегенгард поморщился.

– Ты же знаешь, – сказал он, как бы извиняясь, – у меня в последнее время приступы… Я почувствовал, что закипаю…

Раиса вынесла яичницу на дорогу и положила под куст. Вскоре ее съела чья-то корова.

2

После покупки дома остались кое-какие средства, и Дегенгарды употребили их на постройку высокого забора с крепкими воротами, чтобы оградить себя от посторонних глаз и непрошеных гостей. Ставить забор пригласили мужиков из соседней деревни. Георгий Адамович рассудил так: с посторонних спрос побольше, а отвлекающих моментов поменьше. И оказался прав и не прав одновременно. Забор поставили быстро и хорошо. Но деревенским не понравилось, что им не дали заработать. Мужиков, которые ставили забор, бубновцы поймали и отметелили, чтобы неповадно было зарабатывать чужие деньги.

3

Георгий Адамович оставил жену следить за домом, а сам несколько дней ездил и скупал все необходимое. Тамбов, Моршанск, Ракша, Хлудово… Ночевал в машине. На третьи сутки вернулся усталый, небритый, с синяками под глазами, но счастливый. Удалось достать все.

Закрыв ворота, Георгий Адамович начал разгружаться. Что-то в дом, что-то в сарай.

Раиса молча наблюдала с крыльца.

Он вытащил из багажника четыре примуса.

– Какие красивые! Это для кухни?

– Нет. Это для дела.

– А для кухни не купил?

– Нет.

– Хочу примус.

– Бери пока. – Георгий Адамович отдал жене один. – Наиграешься, заберу.

Он расставил тигли, трубки и реторты, в которых следовало перегонять химические вещества непрерывно в течение двух месяцев. В результате должна была произойти не только трансформация самих веществ, но и личности химика. А что делать дальше, новая личность уразумеет сама, когда настанет время, то есть излучение.

4

Уже через две недели появились первые результаты. Из одной трубки потекла тонкая струйка прозрачной жидкости, по запаху напоминавшей карамель. Дегенгард нашел в книге, что жидкость следует пить понемногу перед едой. Если выпить за раз слишком много, можно получить расстройство памяти. Они выпивали по рюмочке перед обедом и чувствовали себя помолодевшими лет на двадцать. Обострилось все. Даже половое влечение. Теперь каждую ночь они занимались сексом и получали множественные оргазмы. У Георгия Адамовича стало меньше седых волос, разгладились морщины, пропал живот, нос заострился, из глаз исчезли лопнувшие кровеносные сосуды, белок приобрел здоровый голубоватый оттенок. К Раисе возвращалась фигура. Шея стала гладкой, сошли бородавки. Пропали пигментные пятна. Супруги отказались от очков, зрение стало таким, что ночью в туалет ходили без фонарика. И, вопреки законам природы, выпадали старые зубы, а на их месте быстро росли новые.

Раиса попробовала добавлять эликсир в лейку и поливать огород. Результаты поразили. Кусты помидоров выросли величиной с кукурузу, а сами томаты – величиной с арбуз. Огурцы – как кабачки. В петрушке, сельдерее и укропе можно было заблудиться. А в тыкве – держать овчарку.

– А ты не хотела ехать, – говорил Георгий Адамович.

– Почему это я не хотела? Я хотела.

– Хотела, да не очень. А вон как хорошо получилось. – Дегенгарды не замечали, что почему-то все чаще ведут такие бестолковые разговоры. Если бы голос разума вдруг заговорил, он бы, вероятно, сказал: «Вы ведете себя как наркоманы, переступившие опасную черту». Но голос молчал.

Георгий Адамович подумывал об увеличении дозы. Ему было интересно – какой получится эффект. Но он побаивался. Где-то на задворках его мыслительной фабрики появилась такая мысль – опробовать двойную дозу на жене. Раньше такая мысль не могла прийти ему в голову. А сейчас она в ней явно засела и требовала реализации.

Но тут представился удачный случай. К ним заявился Мишка Коновалов. Сказал, что пришел от имени деревни