Изъян - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ерунду не городи, — устало выдыхаю я, передавая коробку дальше.
Коллеги в соседних рядах оживляются, перешёптываясь между собой, а я делаю вид, что не слышу. Коробка с пирожными быстро растворяется в общем шуме, а слова Людки оседают неприятным осадком. Мне бы отмахнуться и забыть, но я почему-то зависаю, невольно припомнив недавний инцидент с навязчивой пациенткой, названивающей Саше по ночам. Головой понимаю, что это глупость и таких полоумных у него вагон и маленькая тележка, а на душе все равно зябко и тревожно.
— Почему сразу ерунда? — не унимается Гридасова. — Я вот знаю одну такую парочку. Муж — прямо эталон, цветы, подарки, машину купил. А потом бах, и другая семья нашлась на стороне.
— Люд, хватит, — жёстко обрываю я.
— Да ладно тебе, я же не со зла, — пожимает она плечами и прячется за перегородкой, как нашкодившая лиса.
«Ну конечно, не со зла», — мрачно ухмыляюсь про себя, но ни злости, ни обиды на Гридасову и в помине нет. За годы совместной работы я успела привыкнуть и к ее колкостям, и к стервозному характеру.
Телефон на столе тихо вибрирует, и на экране всплывает сообщение: «Долетел. Всё нормально. Люблю. Целую. Скучаю. И прошу прощение за вчерашнее. Я был неправ. Обещаю исправиться.»
Как у него все просто… Пара дежурных фраз, сухое прости, и инцидент исчерпан. Не в этот раз, любимый. Не в этот раз. Тяжело вздохнув, я отключаю звук на телефоне и бросаю его в сумочку, так ничего и не ответив.
Наспех пообедав, снова погружаюсь в работу и до самого вечера не поднимаю голову от монитора. Не успеваю опомниться, как коллеги начинают расходиться по домам. Часы показывают без пяти семь, когда я закрываю последний отчет. Выключаю компьютер, достаю телефон с десятком пропущенных звонков от Саши. Смахнув уведомления, захожу в наш с Алиной чат. Сердце тревожно ухает.
Алина_Рокс42: Я на парковке. Чёрный "Лексус", номера…
Скопировав данные, пересылаю их Верочке, нашему юристу, с короткой припиской: «Если не выйду на связь через два часа, перешли это сообщение моему мужу».
Палец немного дрожит, когда жму «отправить». Через секунду прилетает лаконичное: «Ок. Наберу в 21.00». Ни лишних вопросов, ни банального женского любопытства. Идеальная реакция. Не зря я выбрала именно её в качестве страхующей стороны. Всё-таки есть у меня чутьё на людей. Пусть срабатывает не всегда и не на всех. Стоит мне переступить порог дома, и мой внутренний радар словно попадает под чужое, разрушающее излучение и моментально глохнет. Иногда ещё и слепнет.
Это правда. Простая и страшная. Колющая глаза, ранящая сердце, вскрывающая душу. Я глохну и слепну рядом с собственным мужем. Становлюсь инертным податливым созданием, нуждающимся только в том, чтобы его кормили, гладили по шерстке и трахали по несколько часов в сутки. Ну и иногда вывозили в отпуск для расширения кругозора и смены обстановки, чтобы хозяин послушной зверушки ненароком не заскучал.
Жутко, что я осознаю все это только сейчас, а не когда стала замечать первые тревожные звоночки. В себе. В нем. В нас обоих. А они были. Не один, не два, а целая вереница знаков. Мое подсознание вопило об опасности, просачивалось в кошмары, создавало призрачные образы.
Илья… он тоже появился не случайно, и я не сошла с ума, не потеряла связь с реальностью. Это были предупреждения, настойчивые сигналы, сыпавшиеся на меня со всех сторон, но я не хотела их видеть, отворачивалась, искала оправдания… и находила. Каждый раз находила, лишь бы не разрушить иллюзию безопасности. Лишь бы не высунуться из удобного кокона, который я упрямо считала своим надёжным и нерушимым убежищем.
А сегодня… сегодня с моих глаз словно сорвали плотную повязку, которую я носила годами, как самый изысканный аксессуар. Или это случилось еще вчера?
Он не ударил меня, не применил силу, но то, что сверкнуло в его смоляных глазах, напугало сильнее любого удара. В глубине черных зрачков я вдруг увидела того, кем мой муж являлся на самом деле — жесткого хладнокровного хищника, с трудом удерживающего контроль над звериными инстинктами. То, что я испытала в тот момент, невозможно передать словами. Чистый первобытный ужас жертвы, беспомощной, жалкой и загнанной в угол.
Копошась в своих вязких мыслях, я торопливо покидаю офис, сбегаю по ступеням и сворачиваю в сторону парковки. Вечерний воздух пропитан прохладой, автомобильными выхлопами и сладковатым запахом увядающего лета.
Я стягиваю на груди полы легкого кардигана и, зябко поежившись, решительно иду вперед. Колени предательски дрожат, сердце стучит в горле, как в момент опасного прыжка, но взгляд мгновенно выхватывает глянцево-черный "Лексус". Блестящий кузов отражает оранжевые блики уличных фонарей, стекло водителя медленно опускается, и тонкая изящная ладонь машет мне в знак приветствия. Алина выглядывает в окно, на губах расцветает широкая улыбка, действующая на меня, как инъекция успокоительного.
Я на мгновенье останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, и без колебаний ныряю на пассажирское сиденье. Внутри приятно пахнет кожей, апельсиновым ароматизатором и лёгким шлейфом табака, въевшимся в обивку. Тихо играет ненавязчивая мелодия, создающая расслабляющую атмосферу. Салон тёплый, уютный, и от этого контраст с моим внутренним напряжением только возрастает.
— Рада, что ты не передумала, — мягко произносит она, поворачивая ключ зажигания. Двигатель откликается тихим ровным урчанием, и автомобиль плавно трогается с места.
— Даже мысли такой не было, — нарочито уверенным тоном отзываюсь я, пристегивая ремень безопасности.
— Мне нравится твой настрой, — бросив на меня быстрый взгляд, удовлетворённо кивает Алина. — Но, если честно, в кафе мне показалось, что ты струсишь в последний момент. Приятно, что я ошиблась, но в любом случае поняла бы и приняла твое решение. Не все готовы выйти из зоны комфорта после одной единственной встречи.
— Смотря какие впечатления оставила это встреча, — многозначительно парирую я, украдкой разглядывая Алину.
На ней белая толстовка с капюшоном и такого же цвета свободные брюки и кроссовки. Единственное тёмное пятно в ее образе — высокий пучок волос, аккуратно собранный на затылке. На ухоженном моложавом лице ни грамма косметики, что совершенно не портит и не делает бесцветной. Яркая природная красота этой женщины бросается в глаза даже без искусной огранки.
И все же акцент на белом меня немного смущает, навевая пугающие ассоциации с печально известными культами, где адептов облачали в одинаковые одежды. В памяти всплывают «Храм народов», «Аум Синрикё», «Небесные врата»… В их интерпретации «чистота и
