Рожден быть опасным - Дмитрий Сергеевич Самохин

В конференц-зал двадцать третьего этажа мы вошли, неспешно, словно и не боевая операция вовсе, а прогулка с любимой девушкой. Точно пантеры перед прыжком, мы разбрелись по залу, занимая выгодную для себя позицию, так, чтобы в поле действия каждого бойца находилось по два, а то и по три террориста. Но все равно оставались неохваченные точки, их предполагалось подавить огнем. Автоматами и пистолетами мы разжились по пути к конференц‑залу.

Заложники выглядели удручающе. Изможденные лица, осунувшиеся, с бледной кожей. Синяки под глазами от переутомления. В рядах между кресел валялись пустые пластиковые бутылки из-под воды. Никто не удосужился накормить заложников; как ни предлагали и ни настаивали службы СБЗ и Международный Красный Крест, но пища к плененным людям не поступала. Только витаминизированная вода, чтобы их поддержать и не дать умереть от жажды.

Разглядывая заложников, я в сотый раз порадовался, что в этом зале не было детей. Они бы не вынесли такого напряжения. И, понимая это, руководство СБЗ не стало бы начинать освободительную операцию до тех пор, пока последний ребенок не будет отпущен. Так было в Москве на заре мирового терроризма.

Я сглотнул подступивший к горлу ком и тут же отдал команду на штурм обеим группам спецназа.

Операция прошла стремительно. Никто из бородачей не успел отреагировать на внезапно изменившуюся ситуацию. Как по мановению волшебной палочки, восемь ножей возникли прямо из воздуха и вонзились в головы самых опасных террористов. Оставшиеся в живых ничего не могли понять. Откуда в зале, где никого, кроме них и заложников, нет, возникли прицельно бьющие ножи? Но обдумать эту проблему у механмэнов не было времени. Секундная пауза между полетом первой партии смертоносных жал и второй, взвившейся в воздух.

Метнув нож в бородача на сцене, я, не останавливаясь, бросил три сюрикена, и, не медля, открыл огонь, сдернув с плеча автомат. Я бил одиночными выстрелами, стараясь попадать сразу в головы, чтобы не вызвать ответного огня. Я зачищал зал, уничтожая тех, до кого не дотянулась сталь. Меня поддержал огонь еще четырех точек.

Вскоре помещение было очищено.

Я пересек конференц‑зал и вылетел в холл. Бойцы последовали за мной.

Вторая группа спецназа, отравив дымом первые этажи Библиотеки, ворвалась в вестибюль и приступила к планомерной зачистке захваченного врасплох противника. Мы ударили в спину растерявшимся бородачам, которых еще не затронул бой, разгоревшийся внизу. В считанные минуты с ними было покончено. Оставил двух бойцов, включая и человека‑стену, возле дверей конференц‑зала, я приказал остальным спускаться.

Перепрыгивая через ступеньки, я отматывал лестничные пролеты.

22 этаж.

Короткий отстрел бородачей.

И новый спуск.

21 этаж.

Схема повторяется.

В моих руках плясала стальная коса. Ей я планомерно выкашивал ряды врагов.

14 этаж.

Легкая перестрелка.

Новый спуск.

12 этаж.

Пустота. Ни души.

Несемся вниз.

И мы все-таки напоролись. Пуля чиркнула возле головы, оторвав кончик уха. Я прицельными выстрелами разнес голову зазевавшегося бородача. Возле меня упал один из невидимок. Случайный веер пуль намертво пришил к его животу «Хамелеона». Утратив целостность, он выдал хозяина. Потерявший невидимость мертвый боец остался лежать на восьмом этаже.

Со второй группой мы соединились чуть ниже. Чтобы не перестрелять друг друга, мы отключили «Хамелеоны». Только я остался невидимым. Воспользовавшись суматохой и понимая, что теперь обойдутся и без меня, я махнул рукой Крысобою. Марк, ответив мне, отключил «Хамелеон». Я бросился к лифтовому комплексу.

Возле лифтов никого не было, за исключением трех неподвижных тел в камуфляже. Хватило одного беглого взгляда, это не наши ребята, а террористы. Одна из кабин была открыта. Она хлопала дверьми и никак не могла их закрыть. Мешали ноги в камуфляже и военных ботинках, подкованных железными гвоздями. Я наклонился, впихнул ноги в кабину и запрыгнул внутрь. Двери закрылись, и лифт ушел вниз.

У меня была небольшая фора по времени. Пока спецназовцы проведут зачистку всех этажей, пока заглянут во все двери, пока подойдут специалисты со сканирующей аппаратурой, пока убедятся что здание не минировано. К этому времени я буду уже далеко.

Лифт остановился.

Я заблокировал трупом створки дверей. Обогнув ТЭФ‑кабину, я вбежал в комнату с будкой и замер. Двадцать секунд передышки на перезарядку автомата. Перекрестившись (отдавая дань уважения своей новой биографии), я открыл дверь и вступил в темноту.

Я включил фонарь на лбу «Хамелеона».

Луч света залил уходящий вдаль туннель.

Глава 22

Судьба ничего не дает в вечную собственность.

Сенека

Я бежал по длинному, прямому, как стрела, туннелю, и чувствовал себя превосходно. После проведенного боя и нескольких километров непрерывного бега ни грамма усталости. Надо торопиться. Отпущенное мне время форы приближалось к концу вместе с энергией «Хамелеона». Я уже видел как мои руки становятся реальными, обрастают плотью и затягиваются кожей.

Чудовищное зрелище со стороны. Я отключил режим невидимости, чтобы сохранить энергию для подпитки фонаря.

Я достиг поворота и, не сбавляя темпа, завернул. И тут же получил удар в лоб. Удар был настолько сильным, что я рухнул на пол. Падая, я сгруппировался, приготовившись к бою, но ничего сделать не успел. Несколько человек навалились на меня и сковали руки наручниками, набросив на шею петлю. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, я попробовал наручники на прочность и убедился, что сломать их будет нетрудно. Но делать этого я пока не стал. Любопытно все-таки, кому я понадобился. Судя по проведенному захвату, напавшие на меня не имели никакого отношения к СБЗ.

Меня подняли на ноги. Я раскрыл глаза, стараясь отморгнуть кровь, которая лилась из рассеченного лба. Я увидел, что держат меня бородачи. Не особо церемонясь, они подхватили меня под руки и понеслись, словно сохатые в брачный период, учуяв самку.

Мы бежали долго, минут сорок. Туннель не кончался. Я старался припомнить планы, которые мне довелось изучить. Если им верить, туннель давно должен был вывести нас на соседний остров. Там я собирался завладеть транспортом. Но мы бежали и бежали.

Это становилось все любопытнее.

Кому же я так потребовался?

Через полтора часа пейзаж вокруг изменился. Мы оказались в просторной зале, которую с двух сторон обнимали туннели с проложенными по ним рельсами. В один из них мы спрыгнули и зашлепали по отсыревшим шпалам.

Мое удивление росло вместе с усталостью, ей все-таки удалось взять приступом крепость моего тела. Да и некстати вспомнилась Рената. Мне так и не удалось ей помочь. Оставалось надеяться, что Марк Крысобой справится с этой проблемой. Но что-то подсказывало мне, что похищение Ренаты и мое похищение между