Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Черт с ним! – отмахнулся капитан. – Францисканец погибнет в первой стычке с туземцами. Они не слушают проповеди, а драться он не умеет. Нам нужна сильная Церковь, – он с уважением посмотрел на огромные руки доминиканца. – Когда вы читаете «Отче наш», ваш голос слышен от носа до кормы, подобно иерихонской трубе.

– Магеллан приставил к вам португальцев, – посочувствовал де ла Рейна.

– Велика у него родня, – вздохнул Картахена, – как у деревенского кузнеца.

– Элорьяга настраивает матросов против вас, кормчий Хуан Родригес де Мафра потворствует ему. Я слышал, как Элорьяга высказывал сомнения по поводу обещания повысить людям жалованье.

– В уме и смелости ему не откажешь, – заметил инспектор. – Матросы скорее поверят слову Божьему, чем иностранцам. Я надеюсь на вас.

– Я позабочусь о душах моряков, чтобы они не покрылись скверной.

– Поговорите с нотариусом, – посоветовал Картахена, – Херонимо Герра заслуживает доверия. И с Антонио де Кокой, счетоводом…

– А звездочет?

– Андрее де Сан-Мартин получил должность и карты от Фалейры. Он смышлен, изворотлив, прекрасно осведомлен в навигации, близок к Магеллану.

– Он испанец!

– Не спешите… Спелое яблоко само упадет.

– Если дерево тряхнуть – свалится быстрее.

– Для этого необходимо разрешение садовника.

– Разве у вас нет его? В Севилье говорили о ваших особых полномочиях.

– Возможно, – уклонился от ответа Картахена. – Мой долг – наблюдать за точным выполнением королевских указов. Пока капитан-генерал не нарушал их.

– Вы правы, – согласился де ла Рейна. – Не надо торопиться.

Они расстались. Инспектор спустился в каюту, снял камзол и долго лежал на кровати, глядел на вздрагивающий огонек светильника. Он взвешивал силы своих сторонников, но не собирался устраивать мятеж, как потом упрекнет его Магеллан, а за ним – историки. Хуан де Картахена помнил клятву верности адмиралу, желал лишь стать «равноправной персоной», как обусловлено соглашением с Индийской палатой. Португалец первым бросил вызов, не пожелал советоваться в решении важнейших вопросов, унизил самолюбие дворянина, по некоторым сведениям, незаконного сына второго человека империи – кардинала Фонсеки.

* * *

Вторую ночную вахту, называемую средней или полуночной, на «Виктории» стоял кормчий Его Высочества, португалец из Галисии, Вашко Гальего.

Ветер усилился. На флагмане погасили четвертый огонь около фонаря. Это был приказ убрать лиселя – летучие дополнительные паруса, устанавливаемые на передних и средних мачтах в помощь прямым полотнищам, по их сторонам при полных попутных ветрах.

Молодой баск гипускоанец Педро де Толоса и Николай Грек, родом из Неаполя, растолкали спящих вповалку матросов, бросились к мачтам. Наверху у румпеля удерживали корабль на курсе Диего Кармона из Галисии и Мигель Санчес из Родоса.

– Хуан, – закричал Гальего, – что видно на картушке?

– Компас заклинило, – послышался из темноты голос юнги. – Нас сильно болтает, – надвигается шторм?

– Чепуха… Небо чистое, – успокоил он четырнадцатилетнего парня. – Следи за часами, не забывай отбивать склянки!

– Песок сыплется неровно, – пожаловался юнга. – Наверное, отсырел.

– Колбы запаяны, тебе так кажется. Придвинь свечу!

Огни «Тринидада» заплясали слева от носа «Виктории»: более легкая каравелла сильнее дрейфовала в океан.

– Диего, держи на фароль! – приказал штурман рулевым. – Не виляй хвостом.

– С правого борта не убрали лиселя, – ответил Санчес, – нас разворачивает в сторону.

– Николай, поторопи ребят! – велел кормчий неаполитанцу, карабкавшемуся с матросами по вантам грот-мачты.

Через несколько минут сняли паруса, выправили курс, пошли в кильватере за флагманом. Гальего на глаз определил скорость: судно «сползало» с попутной волны. «Полторы лиги[11] в час, – решил он. – Если ветер не стихнет, через два дня придем на Канары». Вашко прекрасно знал путь, мог без карт и компаса привести судно к островам. Он плавал в Африку, сражался в Индии, торговал рабами в Лиссабоне. За опыт и знания император внес штурмана в списки кормчих Его Величества. На флагмане с адмиралом шел его сын, старший матрос Вашко Гомиш.

– Сеньор Гальего, – позвал Хуан, – стрелка компаса сползла на пятнадцать градусов. Нас несет в океан?

– Боишься проскочить мимо вулкана?

– Я хочу посмотреть на него, – признался юнга. – Капеллан говорил, там мучаются души грешников! Если кто-нибудь пытается подняться наверх, черти выбрасывают в небо раскаленные камни с пеплом, травят склоны вонью из задов. Никто не достиг вершины. Только апостол Павел заглянул внутрь.

– Ты много болтаешь, – усмехнулся штурман, вспоминая, как первый раз проплывал мимо огнедышащего вулкана.

– Черти способны утащить моряка с палубы корабля, – не унимался юнга, радуясь возможности поболтать с командиром.

– Бывает… – согласился Гальего. – Лучшее средство от них – непрерывно читать молитву, пока не проплывешь мимо горы, или бросить монетку в воду, чтобы откупиться.

– Я и сейчас читаю молитвенник, – похвастался юноша, – иначе бы заснул.

– Хорошее дело, – похвалил кормчий, – помогает от напастей. В тишине резко ударил колокол.

– Вот видишь, – заметил Гальего, – весь песок пересыпался, а ты говорил – отсырел. По ночам всем так кажется, пока не привыкнут. – Ему хотелось крикнуть в темноту что-нибудь приятное Хуану, выросшему без отца в портовом городе у корыта изрытой оспой прачки, но на ют поднялся слуга капитана.

– Сеньор Мендоса просит не стучать в колокол! – важно произнес Мартин.

– Юнга пробил склянки, – пояснил кормчий, презрительно разглядывая полного парня, напоминавшего рождественского гуся.

– Обойдемся без них, – решил Мартин.

– Таковы традиции. Капитан-генерал наказал соблюдать вахты и порядок на кораблях.

– Вы плывете под командой сеньора Мендосы, – назидательно промолвил слуга. – Он сам устанавливает законы на «Виктории».

– Послушайте, – возмутился кормчий, – с каких пор сверхштатные слуги начали указывать офицерам, как вести корабли?

– Меня послал сеньор Мендоса, – веско повторил Мартин.

– На флагмане потушили огонь! – долетел с бака голос Николая. – Требуют лечь в дрейф!

– Этого не может быть! – излишне громко воскликнул штурман. – Он сам погас. Запроси повтор команды! А вы, – обращаясь к Мартину— убирайтесь вниз и запомните – сюда нельзя подниматься без позволения вахтенного офицера! Хуан, – раздраженно закричал в темноту, – каждую минуту сообщай показания компаса!

– Стрелку заклинило, – тихо ответил юнга.

– Не слышу! – рявкнул старик.

– Заклинило… – громче сказал Хуан, опасаясь капитана.

– Плетки захотел, щенок?

– Компас сломался, – воскликнул юнга.

– Вот так, как положено… – довольно произнес кормчий. – Вынь из нактоуза, возьми в руки.

– Может, мне подняться наверх?

– Твое место у колокола! – оборвал Гальего.

– Зачем нам компас? – улыбнулся Диего. – Мы плывем за фаролем.

– А если у них тоже заклинит? – возразил Вашко, и они захохотали.

– На флагмане три огня! – сообщил с бака Николай.

– Так держать! – скомандовал штурман. – Юнга, курс?

– Три полоски на юго-юго-запад, – четко донеслось из темноты.

– Ну, моряк, – подивился Педро. – Это что за полоски?

– Градусы, – догадался Диего, и они вновь назло Мендосе громко засмеялись.

* * *

К утру ветер ослабел. На кораблях цветами распустились лиселя. Сносивший эскадру в океан