Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер

– Все правильно, нельзя, – соглашается Галя-Валя. – Мы измерим, и, если температура повышенная – придешь в следующий раз. У кого еще температура?

– У меня! – говорю я. На авось. Авось у меня есть температура.

Галя-Валя вынесла нам градусники: «Меряйте!»

– Лиз, у тебя правда температура?

– Ага. Я реально болею. Горло, сопли и все такое. Бесило ужасно, а оказывается – к лучшему, – и Лизка довольно улыбается.

Через сколько-то минут Галя-Валя вышла за градусниками. А тем временем – почти все присутствующие уже прошли через кабинет и укололись. Я достаю свой градусник. «36 и 9»! Ого! Температура! У Лизки – почти 38. К ней Галя-Валя не стала докапываться, мол, болей себе дальше, а вот ко мне прицепилась как банный лист: «Это не температура! Это не считается!» Я говорю: «Ничего не знаю, это же не “36 и 6”, это выше нормы! Так что я не будут прививаться! Ни за что!»

Галя-Валя пожевала губы и махнула рукой сопровождающей нас дежурке, вроде как ладно, веди всех обратно в камеру. Что ж, на сегодня я отделалась от прививки. Но что же будет завтра?

А назавтра меня повели уже на медку. На третий этаж. Поднимаюсь по лестнице и гадаю: зачем? Опять на прививку? Но почему на третий этаж тогда?

Заводят меня в кабинет к Равилю, замначальнику медсанчасти. Он говорит:

– Вебер? Садись!

Я присаживаюсь у стола. Равиль, как обычно, очень дерганный и неспокойный, в глаза не смотрит, вертит в руках ручку.

– Ты почему прививку не хочешь делать?

– Понимаете, я же переболела! Совсем недавно! И очень сильно. Сама начальница медсанчасти видела мою сыпь!

– То, что ты болела, не имеет никакого значения. Эту вакцину нужно ставить всем!

– Но я же болела! Зачем же тогда?! Я не понимаю!

Тут из-за моей спины вдруг появляется незнакомая женщина в форме. Блондинка внушительных размеров. Откуда она тут? Я даже не заметила, как она вошла! На дежурку не похожа. Это кто-то рангом повыше. Встает у стола, нависнув прямо надо мной.

– Значит, отказываешься прививаться? – продолжает доматываться Равиль.

– Да, отказываюсь!

– Так… А что мы делаем с теми, кто не прививается? – спрашивает Равиль.

– Мы переводим их в особую камеру, на карантин, – говорит эта женщина. И смотрит на меня грозно так. Глаза буравят словно лазерные лучи. Опасная тетя!

– Правильно. Всех непривитых нужно изолировать от привитых. И наблюдать. Вот сейчас ты пойдешь с замом по воспитательной части. Соберешь все свои вещи, и тебя переведут. Ты хочешь, чтоб тебя перевели в другую камеру? – голос Равиля становится все более громким и все более угрожающим.

Да елки! Конечно же, я не хочу, чтобы меня переводили! Это же самый страшный кошмар любой заключенной! И я – не исключение. Меня мгновенно накрывает волна жуткой паники, и сердце начинает скакать как мяч для пинг-понга…

– А если не ты не хочешь перевода, то вот иди прямо сейчас и делай прививку. Поняла?

Я понимаю, что происходит какая-то дикая дичь и что у меня один только вариант – дать себя уколоть. Я уже готова махнуть на все рукой – ай, ну ладно! Прививка так прививка! Лишь бы не переводили!.. Но неужели нет больше никаких вариантов?

– Давай, решай быстрее, Вебер! – Равиль прямо-таки явственно злится. И, видимо, очень спешит со мной покончить.

– Ну погодите… Я так не могу!.. Почему вы на меня повышаете голос? И еще, вы на меня сейчас морально давите! Психологически. Вас двое, я одна. Мне от этого очень плохо, мне не по себе. Говорите про карантин… Вы же понимаете, что вы меня запугиваете этим переводом? И мне сейчас страшно… – несу я эту явную ересь, ровно от того, что вообще не знаю, как мне поступить. Поэтому просто озвучиваю свои сиюминутные мысли и ощущения…

Но для Равиля и тети-церберши моя речь, произнесенная таким тягучим, ноющим голосочком – а ведь это мой типичный голос, моя врожденная особенность – стала полной неожиданностью. Они озадаченно на меня уставились. Молчат. И вдруг Равиль говорит:

– Ладно, иди давай!

– Как иди? Совсем? – спрашиваю я недоверчиво.

– Иди сказал! Некогда мне с тобой тут!..

Я опрометью бросилась вон из кабинета.

На обратном пути думаю, вот это да! Так вот как, оказывается, «действуют нахрапом», «берут на понт»! Никто меня никуда переводить не собирался! Равиль только пугал. И тетку эту в форме поставил рядом с собой лишь для большего устрашения. И тех, кто пугался и соглашался – тащили прививаться. А я, благодаря своей природной черепашьести, просто-напросто не успела согласиться. И таким образом избежала пресловутой вакцинации. Надо же!..

Но какое-то время я все же тряслась в ожидании – вдруг меня снова поведут на прививку, или вообще – действительно переведут в карантинную камеру? Но к счастью, больше ни ко мне, ни к остальным непривитым не приставали. Инициатива была, видно, сугубо одномоментной и кратковременной. Да и сама эпидемия, пройдясь по всем московским СИЗО, пошла на спад. Что вполне закономерно – число людей, которые могли переболеть корью, было все же ограниченным…

Тюрьма и серьезные болезни

Эта история с корью только подтвердила то, что мы и так все прекрасно понимали: если человек попадал в тюрьму, он никак не мог избежать заразы, особенно передающейся воздушно-капельным путем. Из-за невероятной античеловечной скученности. Если вспомнить российский закон об условиях содержания заключенных: на одного человека должно выделяться четыре квадратных метра жилой площади. Куда не входят кухня, туалетный отсек, душевая. А у нас в камере – сорок человек. В моменты перенаселения доходило и до шестидесяти. Но хорошо, даже если сорок. Тогда или камера должна быть в два с половиной раза больше по площади. Или нас должно быть в ней – 15 человек. Это если по закону. Это, во-первых.

А во-вторых, перевозки людей в автозаках. В них же все сидят в такой страшной тесноте и по многу часов, поэтому не заразиться чем-либо просто невозможно! Корь – это еще цветочки! А вот я ехала с больным туберкулезом. Однажды заводят в автозак мужчину в одноразовой голубой маске. Он сразу же заявляет: «Я болею открытой формой туберкулеза, меня нельзя сажать со всеми вместе!» А конвоир в недоумении: «А куда я тебя дену? “Стаканы” заняты!» И действительно – в одном «стакане» сижу я, в другом – еще девчонка. А оба больших отсека забиты пацанами. Пришлось сажать туберкулезника в один из этих отсеков. Заражайтесь на здоровье! Уверена, что кто-то из тех ребят тогда точно подхватил «тубик». А сколько человек заразились и не сразу узнали об