Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот несколько уже месяцев живет Любовь Аркадьевна в нашей камере, в ожидании окончания следствия и начала судов. Где будет микроскопический шанс, что ей «перебьют» статью – с «убийства» на «самооборону». Живет тихо, замкнуто, почти ни с кем не общаясь, только все курит и разгадывает кроссворды. И вдруг она заболевает. Температура, горло, сопли, потом кашель – на лицо типичная простуда или что-то такое остро респираторное.
Пока все как обычно. Каждый человек в камере чихал, кашлял и температурил достаточно периодично. Большинство, почихав-покашляв, вроде бы выздоравливали. Но Любовь Аркадьевна температурит и кашляет месяц, потом другой. И это все никак не прекращается. Лавина переданных из дома дорогущих противопростудных препаратов: таблетки, спреи, полоскалки – не помогают. Она кашляет днем и ночью. Уже надрывно так, не просто «кхе-кхе». Люди вокруг сильно беспокоятся. В первую очередь, это мешает всем нормально спать. К тому же нам неизвестна причина этого кашля! А если заразное что-то? И все вокруг тоже начнут этим болеть? В общем, мы стали всей камерой бить тревогу. Стали думать, что делать?
Фаина Ниханова предположила, что у Любовь Аркадьевны пневмония, не меньше. И просто таблеточками тут не справиться. Мнение Фаины, как единственного дипломированного медика в камере, что-то да значило. Ракият стала донимать на каждой утренней проверке наших никчемных медиков: «Сделайте что-нибудь для этой женщины! Возможно, у нее воспаление легких! Все очень серьезно!» Потому что все, что делала медсанчасть для Любовь Аркадьевны до этого – это выдача пары таблеток аспирина и фурацилина. Пополоскать горло. Так наши псевдоврачи реагировали на каждую жалобу о температуре и кашле.
Но тут пришлось бить тревогу по-настоящему. Да, жаловаться на проверках, а еще писать заявления начальнику медсанчасти, и даже начальнику СИЗО, чтобы они приняли меры! И через пару недель этого прессинга Любовь Аркадьевне наконец назначили курс уколов антибиотиков. Походив на уколы, она вроде немного приободрилась, стала кашлять поменьше. Но полностью не выздоравливала. А еще все худела и худела. Очевидно, с ней творилось что-то совсем неладное.
Дочь Любовь Аркадьевны тоже, естественно, не сидела на месте, и все это время пыталась добиться ее вывоза на обследование в настоящую больницу. Сколько обращений она написала, сколько порогов высоких кабинетов обила – даже не представляю! Но в итоге, Любовь Аркадьевну вывезли в гражданскую больницу – на спецтранспорте, со спецконвоем. На целый день. А вечером привезли обратно. А потом вывезли еще на один день. И это было невероятно! Обычно, максимум, чего могли добиться заболевшие арестанты – это попадания на «Матроску». И никто в настоящие больницы никогда не вывозился. Но тут все получилось!
Через какое-то время после этого собираюсь я как-то в суд. Встала как обычно в пять утра, умываюсь, одеваюсь потихоньку. И смотрю, Любовь Аркадьевна тоже встала и собирается.
– А вы куда? – спрашиваю. – В суд? Или на следственные действия?
– Понятия не имею… Куда-то «заказали». Никакого суда у меня нет, а если это к следователю вывозят – я просто не понимаю, зачем меня так мучать – я же еле хожу!
И правда, Любовь Аркадьевна в последнее время совсем уж сдала. Все лежала на постели, вставая только на проверку, поесть и в туалет. И все кашляла. Неужели, думаю, ленивый следак просто на очередной допрос ее вывозит? Насквозь больного человека? Вот зверюга!
– Люд, у тебя нет какой-нибудь веревочки? Штаны подвязать – спадают. Совсем велики стали, – и Любовь Аркадьевна показывает мне насколько широкими стали ей «уличные» штаны. Действительно, раза в два шире ее нынешнего тела. Вот это она исхудала! Прямо «Бухенвальд»! Меня пронзила острая волна жалости, и я едва удержалась, чтобы во весь голос не охнуть.
– Конечно! Сейчас найду, Любовь Аркадьевна…
Когда мы спускались на «сборку», я все придерживала бедную женщину за руку, боялась, что она вот-вот свалится. Она еле-еле шаркала ногами. Увез ее не мой, а другой автозак. И надеюсь, что там ей тоже помогали подниматься и спускаться по автозаковским лестницам. Вернулась я в тот день, как всегда, после полуночи и легла спать, еще не зная, чем там закончилась поездка Любовь Аркадьевны? Узнала только на следующий день. Узнала, что, оказывается, та не вернулась с выезда!
Поздно вечером к нам позвонила дочь Любовь Аркадьевны и сообщила, что ее маму вывезли на суд по смене меры пресечения, по инициативе следствия. А меру пресечения решили поменять из-за состояния ее здоровья. Ведь после обследований в больнице выяснилось, что у этой бедняжки… рак легких. Причем в какой-то самой последней терминальной стадии! До тюрьмы она была здорова, и рак этот начался после ареста. На фоне стресса. Внезапно. И развился очень стремительно. Вот за эти несколько месяцев Любовь Аркадьевна практически «сгорела». Вернее, ее легкие «сгорели». Если бы ее обследовали в самом начале заболевания, то могли бы сразу назначить лечение, могли бы что-то сделать. Но теперь уже поздно! И ей осталось жить, скорее всего, считанные месяцы. А то и недели. Вот такая вот история…
Когда мы услышали эти подробности, то долгое время пребывали в шоке. Ведь на наших глазах человека убивала смертельная болезнь. А все вокруг это каким-то образом, получается, допустили! Система это допустила! Сначала спровоцировала, а потом – допустила. И еще лишний раз подтвердилось, что система может сменить меру пресечения только если человек реально начнет умирать. А так, будет держать в своих лапах до последнего…
Девочки уходят
И вот, кстати, по поводу держания в лапах до последнего.
Фаина Ниханова, проездив на суды несколько месяцев, приезжает однажды с выезда и заявляет, что ее дело возвращается обратно к прокурору. Нашлась какая-то ошибка. «Так может, это к лучшему?» – спрашиваю я, с намерением хоть как-то ее подбодрить. «Может, и к лучшему, Людочка!» – говорит Фаина, как-то очень уж довольно улыбаясь. Я тогда не поняла, в чем дело? Почему она такая довольная? Ведь она всегда злилась, когда ее суды заволокичивались и заседания переносились. А тут вообще все вернули на исходную точку! И по логике Фаина сейчас должна была бы рвать и метать!
Но очень скоро все объяснилось. Буквально через пару дней мы узнали, что Фаину отпустят из СИЗО – на подписку о невыезде. Под залог в полтора миллиона рублей. Так как следствие по ее делу уже завершено, вину свою она полностью признала, сотрудничала со следствием, и все мыслимые сроки ее содержания
