Дом в степи - Сакен Жунусов

И пошел Турсун по домам, нанимаясь в работники, соглашаясь на любую работу, чтобы только добыть себе пропитание.

Когда началась война, парня вызвали в военкомат, но комиссия начисто забраковала его: еще с детства, после перенесенной болезни,у него сильно испортилось зрение. Турсун остался в ауле, всем лишний, никому не нужный, едва добывающий себе кусок хлеба.

С каждым годом жить становилось труднее, как-то в поисках работы он попал в районный центр. Здесь было больше возможностей устроиться, и Турсун стал ходить по домам, нанимаясь молоть зерно. В те трудные годы появилось множество самодельных ручных мельниц, здоровый, выносливый парень мог два-три дня, почти не разгибаясь, крутить тяжелый жернов, ни с кем не разговаривая, ничего не замечая, лишь мерно раскачиваясь и вполголоса напевая какие- то запомнившиеся песни. Платой за его работу были еда и ночлег.

Выросший среди чужих людей, парень становился тихим, замкнутым и незлобивым. Сколько бы ни ругали его, Турсун никогда не говорил слова наперекор, а лишь умолкал и опускал голову. Такая покорность нравилась тем, у кого он работал, парня жалели и старались ему помочь.

Гораздо хуже складывались у него отношения с подростками. Мальчишки, день-деньской гонявшие по улицам, не знали к Турсуну жалости и, пользуясь его

незлобивостью, часто издевались над ним, как над дурачком. Однажды они остановили его на улице, плотно окружили и увлекли в сторону.

- Эй, Турсун, а ты чего это не женишься?

- Ха-ха-ха, да он еще ребенок, у него вон и усы еще не растут.

- Ну да, пока у него вырастут усы, у всех женщин зубы выпадут!

- Ребята, а он, случайно, не кыз-теке1? Давайте стянем с него штаны и посмотрим.

- Давайте, давайте!..

- Ой, ребята, глядите какой он здоровенный!

Мальчишки вцепились в него со всех сторон. Турсун нерешительно отбивался.

- Вот черт, смотрите, какой он жирный. Даже штаны, не держатся.

- А чего ему. Какие у него заботы? Лишь бы ручка у жернова была цела. Больше и беспокоиться не о чем. Живет, как дикарь.

- Это точно, точно. Дикий человек.

- Совсем дикий...

С тех пор с легкой руки мальчишек к Турсуну приклеилось уличное прозвище - Дикий. О нем так и говорить стали: «А где этот дикий парень?» или «Давайте позовем этого дикого, пусть споет». В конце концов и сам Турсун привык и смирился с тем, что настоящее его имя забыли, и уже не обижался, когда все - и стар и млад называли его коротко и просто: Дика.

Тем временем кончилась война, домой стали возвращаться демобилизованные. Дика заметил, что его все реже приглашают на помощь, и тогда он сам отправился по домам, всюду, где только можно, предлагая свои не знавшие усталости руки. Благодаря тому, что у него была устоявшаяся репутация скромного, прилежного парня, ему перепадала кое-какая

1 Кыз-теке - двуполый (букв. девушка-козел).

работенка и значит он бывал накормлен и устроен на ночь. На большее он никогда и не рассчитывал. В домах, где ему приходилось бывать, его хорошо знали и любили, а детишки, стоило ему появиться, с радостными воплями повисали у него на шее. Дике доставляло огромное удовольствие часами возиться со своими маленькими друзьями. Он покорно становился на четвереньки, изображая из себя вьючного верблюда или верховую лошадь, забавлял детишек тем, что весьма искусно лаял по-собачьи.

Работящего, безответного парня уже давно заприметил Карасай. Как-то Дика работал у Косиманова, и вечером, когда зажгли в доме свет, женщины попросили его спеть. В разгар веселья работника позвали в другую комнату, где хозяин принимал приехавшего в гости Карасая.

В просторной чистой горнице сидело несколько человек. Гости ждали пока сварится бешбармак и откровенно скучали. Приход Дики внес заметное оживление.

- Что-то ты,- сказали парню,- частенько возле баб отираешься. Уж не задумал ли жениться?

- Пусть, пусть женится на здоровье. Кто за такого жигита не отдаст свою дочь? Золотые руки, да и поет так, что заслушаешься.

- Надо, надо его женить.

- А ты сам, Дика, никого не имеешь на примете?- спросил Косиманов, подмигивая гостям.- Или ты на замужних заришься? То-то я смотрю, не вылезаешь из домов Камыса и Шарипа. Смотри, не вздумай украсить кого-нибудь из нас рогами. За такие вещи знаешь, что бывает?

Слушая шутки развлекающихся гостей, Дика смущенно улыбался и не смел поднять сконфуженного лица.

- Нет, вы посмотрите, как он улыбается! Заметили? Ох, этот молодец что-то затаил в душе.

- Да бросьте нападать на парня. Дика ни на кого и не смотрит. Зачем ему наши старухи, если вокруг девок полно?

Карасай, присматриваясь к парню, молча лежал, подложив под локоть подушку. Он не спускал с Дики оценивающего взгляда. Наконец подал голос и он.

- А что - парень он хороший. Только глаза, я гляжу, у него невеселые. Надо найти ему сейчас жену, пусть заживет своим домом. Сколько можно мотаться по чужим дворам? Так что вот - возьму-ка я его к себе. Пусть поживет у меня. И братом мне будет и сыном... Надо же помочь человеку!

Гости обрадованно зашумели:

- О Кареке, на здоровье. Такой опекун нашелся парню. О чем еще и мечтать Дике?

- Ну, Дика, радуйся, твое счастье!

Парень переминался с ноги на ногу, отказывался верить своим ушам. Неужели кончились для него скитания из дома в дом, и он заживет как настоящий человек? Свой дом, своя крыша над головой. Как это все неожиданно! И тепло. Волна горячей благодарности к Карасаю стеснила ему грудь. А Карасай, дотянувшись до кровати, взял большой бумажный сверток и принялся неторопливо разворачивать.

- Вот,- сказал он, бросая парню новые штаны из бумазеи и красную сатиновую рубашку, - взял сегодня в лавке. А то оборвался - страшно смотреть. Носи на здоровье, светик.

У Дики перехватило дыхание. Впервые в жизни вдохнул он соблазнительный запах обнов. И Карасай сейчас казался ему человеком великодушным, с добрым сердцем. Как его благодарить за все? На глазах Дики выступили слезы. Он не знал что сказать, куда ступить, что делать с обновами.

- Надень-ка, надень!- затормошили его гости.- Скидай свою рвань.

Облачившись в синие штаны и красную рубаху, Дика словно преобразился. Он оглядывал себя, ощупывал,

словно все еще не веря тому, что с ним происходит. Обновы были впору, только штаны оказались широковаты в поясе. Дика поднял свой старый тряпичный пояс и хотел подпоясаться, но Косиманов, увидев, горячо запротестовал: