Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина

доли из четырёх. Но такой станешь, если человечье отринешь. Но жить будешь, как княжна.

Горицвета чего-то на меня с опаской глянула, да, наверно, неудивительно – вон я, к марьке ученицей пошла, чего б ещё нечистью не заделаться?

– Спасибо, княже, но человеком остаться хочу.

– Можешь меня батюшкой звать. Я знаю, Врана, что умная ты, как и мать твоя, поэтому лукавить не стану – в делах моих княжих ты мне плохой помощник с Тёмновым даром, но не значит это, что лишу тебя защиты. Вороны и дальше за тобой приглядывать будут.

Я сижу, и понятно всё, не для радости Былинные детей хотят, и обидно что-то от такого.

Горицвета тут не выдержала:

– Княже, разреши, я скажу. Сколько уж раз Вране защита нужна была, да своими силами спасалась, не помогли вороны! Её, вон, чуть Наведар чести с жизнью не лишил, вот такое вот, и ходит теперь следом, ждёт, только рубинчик и спасает! Как бы, может, мог ты его прочь послать, княже, дочь твоя всё ж!

Князь нахмурился, я в Горицвету глазами сверкаю. А она ничего, и мой и его взгляд держит, раскраснелась только.

– Много у меня и детей и дел, не всегда всё вижу, тем паче, что к людям Врана ближе. Что сотворил Наведар, Врана?

Я помялась немного (не знаю, что я так у Князя Ворон оробела) и рассказала всё. Рубинчик ему показали. Князь пуще прежнего нахмурился:

– Забери, – говорит Горицвете, – рубин свой назад, а ты, Врана, не касайся его боле. Держи это, так же твои сны защитит.

Протянул мне кольцо серебряное, вороном закрученное, тут же в руках у меня оно съёжилось, под мой палец стало.

– Пригрожу я Наведару. Но нужен тебе страж всё равно.

Встал Князь, окно отворил, и влетел в комнату ворон, на стол сел, мне кланяется.

– Будет приглядывать за тобою и в беде помогать. Слушай её во всём, будет она твоей госпожой.

Ворон глазом чёрным сверкнул, каркнул: «Да, князь!»

Горицвета рубинчик убрала, на ворона с сумнением покосилась.

– Есть у тебя вопросы какие? Ежели про жизнь мою, про слуг моих, про дружину, про детей интересно – это тебе ворон расскажет.

– Скажи, княже… батюшка, а где мать жила? Хочу посмотреть место.

– Там изба пустая, но, желаешь если, он покажет… А тебе, Горицвета, подруга, спасибо, что за Враной глядишь и за неё вступаешься, – вырвал из плаща перо, протянул Горицвете. – Держи за моё спасибо. Если будет тебе опасность грозить, взмахни пером, оно тебе времени даст, чтоб от беды уйти.

Горицвета перо взяла, поклонилась, поблагодарила, а я сижу – и вроде бы не о чем говорить более с отцом.

– Пора нам, видно, – говорю. – Спасибо, что принял да сказами и подарками обласкал.

– Ступайте. Не держи на меня зла. Помню я, что есть ты.

И рукой махнул, нас опять тьмою накрыло, и тут же тьма разошлась, оказались мы на берегу реки, откуда и ушли.

– Как он, интересно, так колдует? Лазейкой? Только к чему же мы вернулись, тут река обычная, никакого места приметного, – я у Горицветы спрашиваю.

Та плечами пожимает:

– У стража вон спроси.

– Как тебя звать? Есть ли у тебя имя вообще? – спрашиваю.

– Есть, хозяйка! Октавий!

– О, ты гляди, рийнский ворон, – от чего-то Горицвета умилилась.

– Скажи, Октавий, как Князь нас сюда вернул, знаешь?

– Да! Вороны принесли! За миг, – посмотрел Октавий в наши глаза непонимающие, докаркнул: – Княжит над безвременьем.

– Ага, вона как, – переглядываемся.

Вернулись в село – пришлось в ворота стучать, позакрывали уж всё на ночь. С мужиком воротным поспорили, что мы не ночницы никакие и не полуночницы, уж точно, а колдуньи. Коснулись ему гвоздя золотого на проверку, только тогда пропустил. Ну оно и правильно, нежить на притворство ещё как хитра. Слыхала я историю, как оборотница подбежала так к воротам, давай плакать и причитать, мол, за ней волк гонится, её пожалели, пустили, золотом не проверили – ну и сожрала всех, а чо ей.

Уже у корчмы Горицвета мне шепнула:

– Скажи ему, чтобы за окном ждал и не подслушивал, поговорить надо.

Я так и сделала. Уселись мы в горнице, а Октавий снаружи сторожить остался.

– Веришь Князю?

– Вроде и да, а вроде и не всё, как есть сказал. Ясно, что не моего ума его дела, но как-то… Вот чем он Тёмна прогневил?

– Ага. А видала, как нахмурился, когда рубинчик увидал, не понравилось ему что-то очень, может, от того, что с Княгиней они не дружны.

– И про мать… Ничего не рассказал толком. Была да сплыла. Хочу пойти на место избы её, хоть глянуть, какая она была…

– Ой-ой, Вранушка, это же Тёмна дразнить!

– Да вон его уже Князь и так раздразнил, а мне интересно. А то лица материнского не помню…

Горицвета быстро присмирела:

– И то правда, давай сходим, я бы глянула, в кого ты красавица да умница!

– Ну тоже ты! – смеюсь.

– А имя у матери у твоей красивенное, ой какое! Может, знавали про неё другие колдуны. Не хочет Князь рассказывать – да волк с ним, сами вызнаем.

Так и порешили, и спать легли. Ящерка из снов моих пропала, а заместо неё ворон появился, что ни сон – обязательно ворон в нём есть. Но выспалась недурно, да и Горицвета сказала, что лучше спала с рубинчиком-то.

Про Князя Ворон, его дружину, двор и детей

Покуда ехали, я уж до Октавия дозналась основательно. Где привал, а то и в дороге, расспрашивала его. Вот чего он мне понарассказывал.

Князя Ворон на княженье Тёмн посадил. Непонятно, умолил ли Светла через то, что самому Светлу нелюбо глядеть, как человек человека рубит, или хитростью какой, но назначил своего верного ворона. Ворон всех Тёмн слепил ещё в начале времён, замешал в божью землю тьмы ночной – и вышел ворон. Столько он их налепил, желая Светла перегнать, всё небо своим птичьём заполонить, что чуть тьма вся не кончилась. И уж такой стаей они в небо поднялись, что солнце закрыли. Светл терпеть не стал, послал птиц-огневиц воронов разогнать. Стали огневицы воронов жечь, тьму из них выжигать. Посерели некоторые вóроны – так получились ворóны. Разлетелась стая воронья в ужасе и попряталась среди деревьев. Но не забыли они, для чего их Тёмн создал, поэтому часто в стаи сбиваются и сидят повыше на деревьях, ждут своего часа, а иногда смелеют и по небу летают огромными стаями, пытаясь солнце закрыть. Но только нет