Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Горицветою подобрались, а она просто так же и продолжает:
– Во второй, чтоб врагов к себе не пустить, чтоб заранее про них знать. А то вдруг Светлов ратник какой, или эти придурошные с Заговора.
– Кто? – не поняли мы с Горицветою.
– Расскажите-ка сначала, чего там со Стоумом.
– Откуда ты знаешь всё? Будто с головы читаешь, – удивляюсь.
– Так я и читаю. Вас, вокруг вас, в ваших копилочках с тайнами.
Ни раньше, ни позже, тут меня холодом пробрало. Как вспомнила, как мы тужимся да напрягаемся, чтобы тайну выудить, а она, вон, прямо с ходу все тайны видит.
Про Стоума ей рассказали, что знали, и что сделали. Она послушала, головой качает:
– Не найдут Стоума. Всё. Нетуть деда. Думаю, его колдуны из Заговора схарчили, чтобы все тайны знать. От, конечно, стерви. Аж завидно. Они задумали что-то, мир менять, видно. Охотились за шибко знаткими, вот я и припряталась. Одной мне их не побороть, там и колдуны, и кощеи, и нечисть, и Тёмн знает, кто ещё. Я туда к ним не лезу, и вам не советую. Скоро случится что-то, поглядим, что они там выдумали…
Мы сидим, глазами хлопаем, про пирог забыли.
– Мы такого не слыхали, – только и говорю.
– О-о, слыхали бы, не сидели бы тут. Так что про Заговор рот на замок и молчок.
– Но… Котяна! Если какой-то заговор колдунов губит, надо же предупредить… так же не останется в мире тайн, – возмущаюсь, а Горицвета кивает частенько так.
– Да поздно уже, раз Стоума сожрали. На кой им другие после него. Ждите, девки, ждите. Не сегодня – завтра, а будет что-то. Что-то изменят. Может, богами станут заместо Светла и Тёмна, а, может, небо с землёю местами поменяют. А, может, конец миру, светопреставление, год-то уже трёхтысячный от создания. Про него всякое предрекали. Так-то.
Мы сидим растерянные. И хочется мне вскочить да бежать, что-то искать, что-то делать, а разум сердечку нашёптывает, мол, куда рвёшься, коль ничего толком не знаешь.
– Не пойму, Котяна, а нам что делать тогда?! – Горицвета руками взмахивает.
– Кушайте вот. Дела свои делайте. Живите, как жили. Всё одно не знаем, откуда Трёхглав приползёт. Может, кстати, и правда приползёт. Тогда и думать будем. Ну а ежели мир хлопнется, так уж всё равно будет.
Мы примолкли, еду немножко поковыряли, пустовато в головушке стало. Поглядела на нас Котяна, поглядела:
– Сходите-ка в баньку попарьтесь, полегчает. А после я вам, что желаете, расскажу. И про навь тёмную, и как ненаглядного тваго отогнать. Да чего там, я и с тем, и с тем подсобить могу.
Гляжу я на улыбку Котянью, весёлая такая, ну чисто простая деваха. А взгляд годами давит.
– Что взамен попросишь? – спрашиваю.
– Одна из вас станет моей ученицей. Как с делами своими управится. А две ученицы мне не нужны.
Горицвета нахмурилась, а у меня чего-то ёкнуло в груди. У марьки ученицей… это сколько же тайн она ведает, думаю, а вдруг она после Стоума вторая по знаниям, вдруг такого учителя не найдёшь больше… но марька. Нечисть. На погибель людям Тёмном наласкана.
– Вижу, призадумались. Ну я вам медком смажу малёк: до людей мне дела нет, гибель им, только если мешают мне. Я за кощеями охочусь. За марьками. Люблю я, знаете, вкусно покушать, – и стол рукой обводит, хоть сама с него так и не отведала. – Марькой становиться не заставлю силой.
– Клянёшься? – спрашиваю.
– Да клянусь, Светл с тобой!
Горицвета рот открыть не успела, я уж вперёд неё:
– Я согласна. А ты поможешь с Наведаром и подруженьку Горицветы с нави достать!
– Врана! – Горицвета подскочила. – Ты чего?! Зачем?!
Я, конечно, очень хотела и от Наведара нас укрыть и Анисию вызволить из Тёмновых рук холодных. Но всего больше возжелала я марькиных знаний. И Горицвете выбрать не дала. Успокоила себя, что она-то уж точно не захочет, а на деле… забоялась что ли, что захочет?
Слышу, шепчет женишок: «Моя…». Давно уж так ясно не шептал.
– Быстра ты, Врана, – Котяна хохочет. – Ну, по рукам.
– По рукам, стало быть.
Горицвета глазами хлопает.
– Ничего я не понимаю! – и плюхнулась на скамью обратно, бухнула себе полон кубок наливки и в один выдох выпила.
Ой, думаю, тяжкий с Горицветою разговор будет…
Как мы у марьки гостили и тайны узнавали
Пошли мы с Горицветой в баньку, она недалече оказалась, у ручейка звенящего да шибко ледяного, как будто из темна-нави он течёт. Я думала, Горицвета сразу на меня накинется, а она, захмелевшая (с пары кубков без продыху-то!) только мрачна стала что туча грозовая и спрашивает:
– Думаешь, правда миру через конец?
– Не знаю. Котяна сама, вишь, не уверена.
– Надо спасать Анисию скорее. Ладно уж на всё, мне бы с ней повидаться до того.
Я только киваю.
Банька у Котяны маленькая да чистая оказалась, ни то, что банника, даже царапок от обдерихи не видать. Сама до нашего прихода натопилась, колдовством, конечно. Сели мы, и туточки Горицвету прорвало: расплакалась, меня схватила, рыдает, будто на похоронном костре я лежу.
– Да, Горицвета, ты чего? – я её тоже обняла, глажу по белой спинке.
– А вдруг она тебя съе-е-ест? – Горицвета завывает.
– Да зачем? У меня знаний с кошкин нос. Она же сказала, что кощеев ест.
– И всех, кто забрёл к ней, помнишь, говорила, что не каждого отпускает! Сейчас переночуем у неё, на утро в путь – и всё, кончилось гостеприимство, сможет нас схарчить.
– У нас полуимя её есть, как с Наведаром сделаю – открою лазейку, чтобы тронуть нас не смогла, – успокаиваю.
Хотя самой не верится, что всё ради того, чтобы двоих недознатых колдуний сгубить. Подумалось мне, что хитрость какая-то, может, в марькиных предложениях есть, но не сейчас она вскроется.
– Вранушка, ну чего ты согласилась? Ты же мне обещала, что не станешь за Анисию мою платить! Помнишь, в Степи обещала!
Я вздыхаю. И правда, обещала, и обещание, если с такого выверта глядеть, нарушила.
– Я же не только ради Анисии, ради себя тоже – надо Наведара отвадить. Ну и в путь я отправилась, потому что учителя у меня не было. И сама видишь, не брал никто меня в обучение надолго. Хлад уж отучил, Арваю нас не с руки брать – Тёмн отымет. А у марьки и знаний в сто пригоршень, и Тёмн её любит, не станет
