Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако эти доводы услышали наши болтушки-веселушки – Роза с Леной. Они бросились это обсуждать уже между собой. Причем не особо скрываясь. Особенно было слышно бесхитростную Ленку, она громко возмущалась, что нельзя терпеть «Карму-стукачку», и «надо что-то с ней сделать»! Полагаю, что этот разговор услышали еще несколько человек, а потом – еще несколько. Ну, а у Леры были ушки на макушке. Она тут же донесла об услышанном Карме. И та стала готовить ответный ход…
Эти скрытые, почти незримые процессы тлели пару дней. Внешне в камере стояли тишь да гладь. Лично я, полностью ушедшая в свои обычные занятия, вообще ничего не замечала. Все шло как обычно, совершенно рутинно…
И вдруг раздаются громкие крики. Я отрываю голову от книжки и вижу следующую картину. Карма – на нашей половине камеры. Стоит у спального места Ленки. Руки в боки, лицо искажено от ярости. Рядом с Кармой стоит Мамика. Тут же – Лера. Ага. Телохранители! Ленка – красная, растерянная, сидит на постели и таращится на Карму.
Карма кричит во весь свой цыганский голос: «Кто стукачка? Я стукачка? А ну повтори это вслух!» И начинается…
Маришка и Ракият подскакивают к Карме. Карма не успокаивается. Она орет так, что, наверное, слышно даже в коридоре. Обзывается по-всякому, говорит, что никогда не была стукачкой и что за такие наветы с Ленкой нужно сделать то-то и то-то.
Ленка сначала открикивается, пытается отвечать, у нее тоже мощный голос. Обстановка накаляется. Все девчонки в камере бросают свои дела и молча замирают. Смотрят на эту сцену. Которая из вербальной перепалки вдруг превращается в экшн-боевик. Карма внезапно набрасывается на Ленку и начинает мутузить. Одной рукой хватает за толстенную косу, другой – бьет по лицу, по бокам – по всем местам, куда попадается… Бьет кулаком, ногами… Ленка вопит от боли. Маришка тут же бросается к Карме и оттаскивает ее от Ленки.
– Карма! Ты чего! Разве так можно? – чуть не плачет Маришка. – Хватит! Отстань от нее! Успокойся!..
Маришка сидит на постели и обнимает дрожащую Ленку. Но Карма не отступает. Никуда не уходит. Она уже вошла в раж и продолжает орать о том, что «за такие слова» – Ленку нужно «порвать на части»! Что клевета не прощается! Что она не допустит, чтобы ее позорили перед людьми! А ничего, что людям – то есть нам – совершенно плевать на эту Карму? И в глаза бы мы ее не видели! Все вокруг давно догадываются, что именно из-за Кармы в нашей камере начались проблемы.
И Карма понимает, что ее раскусили… Но продолжает разыгрывать невинность. Ее ор не прекращается. Она уже договаривается до того, что обещает достать на воле всех родных Ленки. Что им всем не поздоровится!
Ленка ревет в голос. «Что вы от меня хотите! Отстаньте! А-а-а!» – рыдает она, едва соображая, что происходит. Никто никогда не видел гордую Ленку в таком беспомощном, раздавленном состоянии. Ее обычно надменное лицо обезображено гримасой боли и отчаяния. Ленку в этот момент становится невероятно жалко…
Действительно, чего хочет Карма? Чего добивается? Разыгрывая эту безобразную, жуткую сцену? Почему она никак не угомонится?
А добивалась она следующего. Не против Ленки она выступала в тот момент. Что ей эта маленькая глупенькая цыганочка! Карма решила показать всей камере, что будет с тем, кто посмеет что-то вякнуть в ее сторону. Вы можете думать о ней что угодно: стукачка, предательница, сексотка. Но не произносите это вслух! А если произнесете, вас ждет страшное наказание! Для этого она и устроила эту показательную порку в лучших ургаканских традициях – демонстративно, во всеуслышание. Максимально «пыльно». Произвела эдакий акт устрашения. Что, конечно же, не могло не сработать!
Нас это действительно впечатлило. Мы, первоходы, никогда не участвовали в таких показательно-жестоких сценах. Максимум, что здесь происходило, взаимное расцарапывание разругавшихся азиатских барышень. Но то были секундные, а главное, спонтанные вспышки. А Карма действовала хладнокровно. Она заранее запланировала то, что в какой-то момент начнет бить Ленку. Причем бить сильно, жестоко. Было очевидно, что ей пришлось сначала себя эмоционально «накачать», чтобы раскочегариться. Кричать, ругаться, обзываться… А потом уже она набросилась физически. И тут-то ее преступный анамнез – «разбой с причинением тяжких телесных повреждений» – проявился во всей красе.
Вот эта-то продуманность и впечатляла! Но я бы не сказала, что маневр Кармы был действительно умен. Она руководствовалась целью «поставить» себя в этой камере, закрепить свой авторитет. Но мы находились не в колонии, а в СИЗО. А это все же совсем другой мир. Мы сидели в камере, где никому ни до кого по большому счету не было дела. И тут людей интересовало только одно-единственное – можно сегодня позвонить домой или нет? И называют ли кого-то «стукачкой» или нет – какая разница! Хоть тушкой, хоть чучелком назови, главное, есть ли у человека телефон. И дает ли он тебе звонить…
Карма решила разобраться с Ленкой по законам зоны. На всякий случай, видимо. Совершить упредительно-показательный удар. Но я уверена, что если бы она никак не отреагировала, то ничего бы для нее не изменилось.
Карма продолжала орать на Ленку, пока в корму не забарабанил дежур:
– Эй! Что за шум? А ну прекратили!
И только тогда Карма замолчала и ушла на свою половину.
Ленка еще какое-то время повсхлипывала и успокоилась. А на следующий день все вели себя так, как будто ничего не произошло.
А где-то через неделю Карма вдруг снова заговорила со мной. Мы были в туалетном помещении, я как раз занималась заменой нарисованных графиков дежурств и стирок. И тут Карма за спиной. Смотрит на рисунки, улыбается.
– А нарисуй мой портрет? Я слышала, ты рисуешь и портреты тоже?
Я удивленно гляжу на Карму. Да как она смеет просить меня о чем-то? Она, напавшая на Ленку? Она что, не в курсе, на чьей я стороне?
– Хм. Надо подумать. У меня сейчас столько рисунков в работе. Очередь. Все ждут. Плюс надо читать бумаги по делу… Пока не смогу, в общем. Полуян? – добавляю по-цыгански – «поняла?»
Карма смотрит на меня непонимающе. Тогда я произношу еще несколько цыганских фраз и уже в лоб спрашиваю: понимает ли она мои слова? Я же по-цыгански их говорю! Карма смеется и говорит, что нет, не понимает, так как она – не русская цыганка, а с Украины. И у них –
