Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В старинной педагогии наказание вообще признавали неразлучным спутником науки. Азбука Бурцова начинается даже изображением «Училища», где один из учеников стоит на коленях пред строгим дидаскалом, который готовится наказать его розгою. Азбука 1679 г. заключается увещанием вообще о пользе наказания в отроческих летах. Мы приводим здесь это любопытное увещание вполне, как образчик древнего стихосложения и поучения:
Хощеши чадо благ разум стяжати,
Тщися во трудах выну пребывати,
Временем раны нужда есть терпети,
Ибо тех кроме бесчинуют дети.
Розги малому, бича большим требе,
А жезл подрастшим при нескудном хлебе.
Та орудия глупых исправляют,
Плоти целости ничтоже вреждают.
Розга ум острит, память возбуждает
И волю злую в благу прелагает.
Учить Господу Богу ся молити
И рано в церковь на службы ходити.
Бичь возбраняет скверно глаголати
И дел лукавых юным содевати.
Жезл ленивые к делу понуждает
Рождших слушати во всем поучает.
А злобы творцы страхом си спасает,
Егда болезнми душу проницает.
Не вредит костей, телу болезнь родит,
Но злые нравы от юных отводит.
Душу от огня вечно сохраняет,
В небесную же радость водворяет.
Ты убо отче, такожде и мати
Научитеся чада поучати!
Аще хощете утеху имети
А не срам за ня, в старости терпети.
Не на плотскую красоту чад зрите,
Но души красны да будут, смотрите.
Красота плоти многих погубляет,
А язва тоя[482] душу удобряет.
Лепота души велми есть спасенна
Создавшему ю Богу возлюбленна:
Ту же обычно учение вводит,
А умный детищ в чести мнозей ходит.
Вы же, о чада! труд честный любите,
Еже полезно того[483] ся держите,
Знающе, яко аще ся трудити
Тяжко, но легко труды плодов жати.
И раны, яже добро содевают,
Вам не мерзостны в детстве да бывают.
Целуйте розгу, бич и жезл лобзайте,
Та суть безвинна, тех не проклинайте:
И рук, яже вам язвы налагают,
Ибо не зла вам, но добра желают.
Делеса злая весьма отревайте,
Ко добрым сердца ваша прилагайте.
Сие же слово за дар благ возмите,
Не злословьте ми, но благословите:
Иже вам благих всяческих желаю,
Конча, к благости всяцей увещаю.
Эти поучительные вирши в полнейшей мере выражают всеобщее убеждение тогдашнего века, идущее еще от библейских начал, нисколько не смягченное Евангелием, что «жезл вообще есть злобы искоренитель и насадитель добродетели», почему и в педагогии он являлся главнейшим руководителем воспитания детей – как и взрослых, в быту народа[484].
Само собою разумеется, что в царском быту такая увещательная розга едва ли когда появлялась в комнатах ребенка, хотя нельзя отрицать, может быть, очень редких случаев если не употребления розги, то назидательного вселения грозящего страха перед ней.
Соберем здесь случайные отрывочные сведения, в каком возрасте и в каком составе и порядке происходило начальное обучение малолетных царевичей и царевен.
Учителем царевича Алексея Михайловича был подьячий, потом дьяк Василий Прокофьев, который 1635 г. сентября 6-го получил пару соболей в 8 руб. за то, что начал царевич учить Часовник. Царевичу в это время было шесть с половиною лет. Пожалование соболями указывает, с одной стороны, начало учению Часовника, и с другой – окончание учения азбуки, так что эта награда получена собственно за азбуку, т. к. следующая награда 21 февраля того же года, 10 арш. атласу червчатого и пара соболей, получена учителем с небольшим через пять месяцев за то, что почал учить царевичу Псалтырь, и следовательно, еще и за то, что окончил учение по Часовнику.
Далее мая 28-го, с небольшим через три месяца, учитель получил 10 арш. камки червчатой за то, что царевич начал учить Апостольское Деяние, а следовательно, и за то, что окончил учение по Псалтырю. Все это обозначает, что царевич очень хорошо и скоро усвоил себе способы чтения упомянутых книг, т. е. выучился отлично читать книги.
Выше упомянуто, что царевич приступил к учению (чтения) по Часовнику шести с половиною лет, окончив в это время азбуку. Но когда начиналось учение с азбуки? На основании не совсем определенного свидетельства Котошихина возможно заключить, что это учение начиналось с пятилетнего возраста. Не должно полагать, что изучение азбуки, т. е. самых способов чтения, проходило так же скоро, как совсем уже усвоенное беспрепятственное чтение Часовника, Псалтыря и других книг. Древняя азбука в то время долбилась в течение долгого времени. Ее осиливали с великим трудом, и для малюток это занятие могло продолжаться целый год, если при этом установлялось (как могло быть в царском быту) и бережение ребенка от излишнего утомления.
Царевич Алексей Михайлович познакомился с азбукою, когда ему было пять лет и два месяца. 1634 г. мая 11-го опекун царевича боярин Б. И. Морозов взял в царицыну Мастерскую палату ползолотника шелку рудожелтого, который был выдан к царевичевым к азбуке и к Часовнику ко влагалищам (футлярам). Тогда же мая 25-го выдано Печатного двора переплетчику к азбуке царевича на приклад на золото и на клей 10 ден., а 12 июня к азбуке, к застежкам на киси золотник шелку шемаханского. Среди хлопот об азбуке мая 15-го к царевичевой потешной качалке на обшивку выдан бархат червчатый.
Азбука появлялась, конечно, не точь-в-точь день в день в пятилетний возраст, а раньше или позже, но во всяком случае этот возраст, по-видимому, был определенным временем для начала учения, как указывают свидетельства Котошихина и Крекшина.
Дед царевича Алексея Михайловича, патриарх Филарет Никитич, еще в 1633 г., когда царевичу было всего 4 года, благословил внука азбукою: «большая печать, у азбуки на столбце указ, сверху речь золочена».
Существует указание (Шмурло, 425)[485], что царевич нуждался в азбуке даже и в то время, когда ему было 13 лет, – указание, основанное на том обстоятельстве, что в 1642 г. переплетчик переплетал ему азбуку. Действительно, в этом году, 31 марта, Печатного двора переплетчик Иван Федоров переплетал царевичу азбуку большей печати золотом прописывана, причем упомянуто, что и другие книги ему переплетает (№ 914)[486].
Мы полагаем, что это было только возобновление дедовской азбуки большая печать, потребовавшей нового переплета и новой позолоты для сохранения книги как дара от почитаемого дедушки, если не
