Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

6. Стоит человек в воде по горло, пить просит, а напиться не может[491].

7. Когда синица орла одолеет, тогда безумнии ума научатся.

8. Аще кто хощет много знати, тому подобает мало спати, а мастеру угождати.

9. Человече Божий бойся Бога, стоит смерть у порога, труба и коса ждет смертного часа, где колико не ликовать, а по смерти гроба не миновать.

10. Виноград зелен несладок, млад человек умом некрепок.

11. Кто тя может убежати, смертный час.

12. Якоже мертвый не может на коне храбровати, тако и клеветник не может зла слова во устах своих удержати.

13. Бодро мудрый муж, аще и в беды некие впадет, то и худым покоряется, дондеже желание свое исполнит.

14. Человек мудр, а не книжен, аки птица без крыл, не может мудра и тверда разума имети.

15. Человече пред множеством народа не буди на слова скор, да не исторгнеши дело свое всуе и после не встужиши.

16. Аще кто не упивается вином, тот бывает крепок умом.

17. Умного учить, аки кладез копать, потом из него источницы бывают; а безумного учить, аки в мех воду лить, в конец льешь, а другим и вышло.

18. Замок воден, ключ древян, зайцы перебегли, а ловец утопе.

19. Не тот пьян, кто всегда пиет пиво и мед и вино; тот пьян, кто всегда блуд творит.

20. Царь Соломон рече: «Добро убо есть человеку пити вода да не мутит у человека ума».

21. Единого искахом, а три обретохом, обретохом же и не познахом, но показа нам мертвая девица (Святой Крест, найденный царицею Еленою, на котором воскресла девица).

22. Роди мя отец, аз родих жену, жена же моя роди детий, дети же мои родиша отцу моему матерь.

23. Твой отец – мой отец, тебе дед, а мне муж, ты же мне брат, аз тебе мать, в седмый день скончаемся (Неделя).

24. Бывает в пирах и в беседах глупые люди[492], хотя и впереди сидят и тут их обносят, а разумного и в углу видят и находят.

25. Иоанн Златоуст речет (Соломон рече): «Добро убо есть человеку пити вино да веселить в человеце сердце и простирает язык на многое глаголание».

26. Стоит древо, имеет на себе красные цветы; а под древом корыто, а на древе сидит птица и щиплет со древа красные цветы и мечет в корыто; цветы со древа не умаляются, а корыто цветов не наполнится. Древо глаголется свет мира сего, а ветвие – родове, а цветы – человецы, а корыто – земля, а птица – смерть…

Впоследствии, кроме этих прописей, в азбучках стали помещать апокрифическую «беседу триех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого» в вопросах и ответах и особую статью, «каким образом писать к кому писма», содержащую, впрочем, одни только титулы писем к патриарху, к митрополиту, к боярину, к отцу родному и пр.; но в одной скорописи мы нашли и форму письма, которая служит образцом старинных наших писем[493].

Вообще, нужно заметить, что состав древних скорописей, или прописей, был весьма разнообразен и вполне зависел от усмотрения своего составителя; что ему было любо, то самое он и вносил в свою азбуку-пропись; общие черты этого состава мы привели выше, но в подробностях каждая азбучка имела свои особенности; так, например, в иных азы писаны отдельно от прописей, как мы уже сказали, а в иных под каждою буквою помещалась и пропись, начинающаяся с этой буквы. В этом отношении весьма любопытна азбучка, в которой каллиграф вместо общеупотребительных сам сочинил прописи, наполнив их рассуждениями о самом же себе.

В таком или подобном этому составе скорописные азбуки служили общим и единственным руководством в обучении писать не только в XVII столетии, но даже и после преобразования, особенно в первой половине XVIII столетия. С этого времени к ним стали присовокуплять еще арифметичное учение, т. е. таблицу умножения и четыре правила арифметики, в некоторых встречаются, кроме того, немецкие вокабулы, писанные русскими буквами, например: Бог – Гот, Бог – отец – Гот фатер и т. д. Азбуки эти сохраняются даже до сего времени в лубочном издании, но в сокращенном и измененном виде.

Были, впрочем, скорописные азбуки и других составов. Таков, например, «Букварь славенороссийских писмен уставных и скорописных, греческих же, латинских и польских, со образовании вещей и со нравоучителными стихами»[494] – сочиненный в 7199 (1691) г.[495] иеромонахом и царской типографии справщиком (корректором) Карионом Истоминым и посвященный царице Наталии Кирилловне для научения внука ее – царевича Алексея Петровича[496]. В 1693 г. Карион сию книжицу устроил второе, т. е. написал второй экземпляр, и поднес царице Парасковии Федоровне – супруге царя Иоанна Алексеевича, вероятно для научения ее дочерей. Этот экземпляр, прекрасно написанный, с красками и золотом, сохранился до нашего времени и принадлежал библиотеке И. Н. Царского[497], приобретенной графом А. С. Уваровым[498]. В 1694 г. Букварь Кариона Истомина гравер Леонтий Бунин «изобрази на дщицах ваянием – имущим учитися отроком и отроковицам, мужем и женам писати». Кроме букв, писанных разными почерками, в этой азбуке «под всяким писменем, ради любезного созерцания отрочатом учащимся, предложены виды (рисунки) во удобное звание в складе: да что видит, сие и назовет слогом писмене достолепного начертания тех. Яко: А – Адам, алектор (петух), афродита (звезда), аспид (дракон); Б – брань, брада, бичь» и т. п.; а под этими изображениями помещены нравоучительные стихи, большею частью относящиеся к изображенным же предметам. Стихи эти были собственно прописями. Например, под буквою Б изображены: брань, или война, баран, буйвол, бритва, брада, барабан, бедро, бич, внизу помещены следующие стихи:

Бытность из Бога стихии прияша,

Учащим буквы знак склад обещаша.

Изначала брань в мире обитает,

Юные люди жити обучает.

Барабан в полках время дает знати,

Животна (т. е. баран и пр.) умным могут помогати,

Человеком есть брада совершенство,

Младым слушати старых людей действо.

Ткати постав добр; юных наказати бичом, не умрут, имут успевати[499].

Букварь Кариона Истомина отличается от других старинных букварей и тем еще, что он писан книгою, а не столбцом, как большею частию стали писать скорописные азбуки уже в XVIII столетии. Но замечательнейший памятник нашей древней каллиграфии – скорописная азбука в столбце, длиною несколько аршин, принадлежавшая известному древлехранилищу Погодина и находящаяся ныне в Императорской публичной библиотеке[500]. Она относится к концу XVII столетия; все каллиграфическое искусство этого времени представляется здесь в такой полноте и в таком разнообразии, что едва ли где