Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще Тине пришлось учиться жить без друзей и какой-либо поддержки. Вся ее великосветская тусовка после случившегося мгновенно от нее отвернулась. А родителей и родных – у нее нет. И вот теперь ходит она по тюремной камере в дорогущем спортивном костюме от «Дениса Симачева», а питаться вынуждена лишь пустой тюремной баландой.
И эту одинокую печальную Тину очень быстро приметила и взяла под свое крыло наша Лапина. Стала с ней дружить и «семейничать». Делить с ней свои продукты и вещи. Они начали проводить вместе все свое время, чуть ли не день и ночь. Я уверена, что это была просто женская дружба, не более. Но однажды, когда они сидели вдвоем на одной шконке и болтали, это вдруг заметили из коридора. Дежура, через глазок. Заметили и позвали Ракият – сделали замечание. Мол, так сидеть нельзя! Примите меры, иначе поставим розовую – лесбийскую – полосу! А как так именно «сидеть нельзя»? Ника и Тина сидели друг напротив друга просто-напросто накрыв свои ноги одним пледом. От холода. У нас на такое никто и внимания не обращал. Совершенно нормальная ситуация же! Житейская такая. Но вот дежура почему-то всполошились. Вот придурки! После этого не только Нике и Тине пришлось шугаться всякий раз, когда они усаживались рядышком. Но и всем остальным. Мол, а как это выглядит со стороны? Не слишком ли по-лесбийски?..
…Прошло около полугода. И вот наступает день апелляции Лапиной. И ее выводят на видеоконференцию. То, что «апелляшка по видео» – совершенно бессмысленное и безрезультатное мероприятие – понимали все. Поэтому никто даже не рассчитывал, что Лапина вернется с каким-то иным результатом, отличным от пресловутого «бэзэ». И тем ошеломительнее стало известие о том, что Лапинские четыре года колонии общего режима сменили на четыре года условно! Невероятное чудо!
Тут, как водится, мы все бросились Нику обнимать и поздравлять. В тот же день, примерно перед отбоем ее «заказали» из камеры: «Лапина, с вещами, на выход!» То есть на свободу! Мы еще долгое время очень радовались, вспоминая историю Ники. Как так вышло? Как получилось, что ее срок заменили на условный? Ходили слухи, что на ее апелляционное слушание явился… сам потерпевший, да еще – с огромным букетом цветов! И выступил со словами, что он Лапину прощает и просит суд ее освободить. Это было похоже на правду, раз ее освободили. Верно же?..
А Тина тем временем стала еще молчаливее и печальнее. Она осталась без подруги. Правда не без поддержки. Лапина, выйдя на свободу, стала посылать Тине письма. Очень и очень часто. А еще начала делать для нее заказы в интернет-магазине, приносить передачи, посылать посылки. Не бросила подругу. А для всей камеры «заказала» несколько килограммов апельсинов. Это была такая традиция, если кто-то освобождался – он присылал на общак апельсины. Для всех. Как особый знак! Традиция-то имелась, только далеко не все ей следовали. Я своими глазами видела такие «апельсины со свободы» лишь несколько раз.
Иногда Тина рассказывала, о чем там ей пишет Лапина. Чем там она занимается на свободе. Так мы узнали, что в свой шоу-бизнес она не вернулась. А пошла работать в сферу организации банкетов и праздников. А еще купила машину. Фольцваген-жук. Пусть и в кредит. Зато исполнила свою тюремную мечту! И проехалась, как ей и грезилось, с открытиями окнами и под громкую музыку по ночным сверкающим улицам Москвы. Зажгла! Девчонки, слушая этот рассказ, кивали головами – молодец, все правильно сделала! Нужно воплощать мечты, жить здесь и сейчас! Потому что никогда не знаешь, где ты окажешься завтра…
А тут и у Тины начались суды. Вернее, один лишь суд. Одно судебное заседание. Дело в том, что она полностью признала свою вину и взяла «особый порядок». То есть дело ее должны были рассмотреть в одно заседание, без исследования доказательств. Она поступила так потому, что, в первую очередь, безумно раскаивалась в содеянном. Но главное – рассчитывала на минимально возможный срок. Это обычно и обещают следаки, раскручивая обвиняемых на сделку со следствием.
Но Тине дали целых девять лет! Девчонки, когда услышали об этом, заохали. Ничего себе – ведь ровно по таким кейсам – «непреднамеренное убийство во время бытовой ссоры сожителей» – другим давали лет семь-восемь! Не говоря о том, что в других российских городах – и пять, и четыре… Вот тебе и сделка со следствием! Лишнее подтверждение того, что приговор по «особому порядку» всегда тяжелее, чем при обычных слушаниях…
Тина приняла эту цифру очень стойко. Без рвания-метания, без единой слезинки: «Все честно, я заслужила…» Лапина прислала ей к тому моменту посылку с вещами для этапа. Там лежали спортивная сумка, спортивный костюм, термобелье – все черного цвета. Дошираки, чай, кофе, конфеты. Сигареты – универсальная тюремная валюта. Так что на этап Тина уехала в полном порядке. Не пустой. Только жалко, что на такой долгий срок. Нам всем было ее очень жалко…
Мои суды 2.0 начинаются
А мое дело тем временем шло своим чередом. Вот меня снова вывозят в Мосгорсуд. Причем два дня подряд. На очередное продление срока содержания под стражей. В первый день выясняется, что у одного из моих подельников не явился адвокат, и судебное заседание переносят «на завтра». Причем адвокат – не по соглашению, а назначенный следствием. Могли бы позвать любого другого «коридорного» адвоката, они же так и делают, когда им самим нужно. Но на этот раз – им не нужно! Им совершенно все равно – и судье, и стороне обвинения. А нам, заключенным, страдать на «сборках» и в автозаках два дня подряд…
Хорошо, «на завтра» явились уже все участники процесса. Сидим в аквариуме, заседание начинается. И тут Марк вдруг замечает, что Виталик – все еще в наручниках.
– Подождите, – говорит, – а почему подсудимый Коробченко в наручниках? Снимите!
– Мы не можем… – помявшись, отвечает один из приставов.
– Почему это не можете? – удивляется Марк.
– У нас нет ключей от этих наручников…
– А где эти ключи?
– Там, внизу, наверное, остались. Тут столько наручников – что за всеми ключами не уследишь! – пытается оправдаться пристав.
– Ну так сходите за ключами! Какие проблемы?
– Ну может он и так
