Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я старалась облегчить себе эти выезды как могла. В какой-то момент поняла, что мне удобнее ездить в спортивном костюме и кроссовках, и переодеваться в одежду для суда – платье и сапожки – уже в басманной конвойке. Ведь большую часть этих суток я проводила в конвойках и автозаках, а на само судебное заседание выпадало около часа в лучшем случае. Так зачем же весь день мучиться в платье? Так я и стала делать. Да и большинство женщин, ездящих на суды, одевались в максимально удобное и теплое. Хотя бывали и исключения. Причем крайне одиозные. Помню, как я в первый раз увидела Киру Майер – знаменитую инстаграмщицу[23], а позже звезду малаховских ТВ-шоу.
Шесть утра… Заключенных выводят из камер, ведут на «сборку». Почти все в джинсах, кроссовках, теплых пуховиках, кто вообще с одеялами, обмотанными вокруг поясницы, так как зима, а в конвойках и автозаках – погребной холод. С большими спортивными сумками, набитыми всем необходимым для выезда. И тут эта Кира: на высоченных стриптизерских каблуках, в коротенькой норковой жилетке, так что видна голая загорелая поясница. Какая-то кофточка с глубоким декольте. Густые приклеенные ресницы – хлоп-хлоп! Полностью наштукатуренное лицо и нарощенные разглаженные волосы до попы. В наманикюренных руках – крошечная сумочка. Я тогда не знала, кто эта девушка, и первая моя мысль была такой: «Бедняга, да ты чокнулась!» Я-то уже понимала, какой многочасовой ад у нее впереди. Как она залезет в автозак? На этих-то каблуках, ведь ступеньки туда еще круче, чем в вагон поезда! А как она там будет сидеть, ведь отморозит себе все на свете! А как она будет ковылять на этих каблуках с наручниками? Что вообще с ней будет через 20 часов бодрствования, когда и без каблуков к двум ночи начинаешь падать и терять сознание от усталости?
Встречаю эту Киру вечером, а она вполне себе жива, хотя и еле волочит ноги. Так и отъездила эта девица все свои суды в полном «боевом» антураже. Не сломалась! И смешно, и грустно, но женщина, получается, действительно может вынести все. Попросту может все, и даже больше!
Однажды мы ехали в автозаке из Мосгорсуда в «Печатники». Вернее, так мы полагали. Потому что на часах полдвенадцатого ночи, куда как не в «родной» изолятор мы могли еще ехать? Однако ничего подобного! Так вот, едем-едем, а потом тормозим. Мотор глохнет. Стоим. Проходит с полчаса. Женщины начинают интересоваться: «А мы где? Мы у “шестерки”? Почему еще стоим? Очередь на въезд?..»
– Нет. Мы у Люблинского суда, – отвечает конвоир.
– Почему? Зачем? Что мы тут забыли в… уже сколько? Двенадцать ночи?
Конвоир молчит. Проходит еще с полчаса. Автозак все не двигается с места. Крики возмущения становятся все громче и жестче:
– Не, ну вы в конец издеваетесь! Почему мы не едем в СИЗО? Хватит мучить людей! В туалет не ведете! Печка не работает! Кондей не работает!
А когда в автозаке глушился мотор, переставали работать и печка, и кондиционер – становилось холодно и нечем дышать одновременно. И в условиях не прекращающегося курения автозак превращался в настоящий Освенцим.
Конвоир, тоже изрядно подзамученный, огрызается:
– А я что могу сделать? Сказал же, мы у суда. Ждем окончания заседания! Чтоб забрать человека!
– Что? Какого суда! Скоро час ночи! Почему именно мы должны сидеть и ждать? Нас тут сколько?… Двадцать человек! И мы все сидим и ждем кого-то одного? С какой стати? Почему именно мы? Пусть присылают другую машину! Вы хоть понимаете, что нам потом еще сидеть на «сборке»! А завтра кому-то снова ехать в суд? Когда нам спать? Мы встали в пять утра! Мы почти сутки не спим уже!
– Да я тоже почти сутки не сплю! – вяло отбрыкивается конвоир. – Ко мне-то какие претензии?
– Ну все! Баста! Девки! Айда раскачивать! – вскакивает одна самая взвинченная девчонка.
– Айда! Народ, давайте, встаем! Начинаем раскачивать автозак! – подхватывает вторая и тоже вскакивает на ноги.
Все встают, как могут, в этой дикой тесноте, в проходе между лавками. В плотную шеренгу. Одной рукой упираются в одну стенку, а другой – в другую. И я тоже встаю. Я не понимаю, что происходит и что надо делать, и просто повторяю за всеми остальными. Мы начинаем качаться из стороны в стороны с максимально возможной амплитудой.
– Пацаны, качайте! Помогайте! – орет наша заводила.
В соседнем отсеке – сидят трое пацанов из нашего изолятора. Да. Трое – на весь этот длинный отсек. Как короли! Типичная ситуация: пацанов в наше СИЗО ехало обычно мало – два-три-четыре человека, и им частенько предоставляли целый отсек. Тогда как женщинам по соседству приходилось сидеть чуть ли не друг на друге! И пока мы мучились в тесноте, они там валялись на лавках и спали. Такая вот была гендерная дискриминация.
– Эй! Пацаны! Чего вы гаситесь, мать вашу!
– Нас всего трое, чего вы? – наконец раздается ответ.
– Ну и что! Давайте помогайте!
– Да отстаньте! Все равно ничего не выйдет!
– Ах вы ссыкуны! Да пошли вы!.. Девки, давайте! Поднажмем!
Мы раскачиваемся-раскачиваемся. И орем хором, в такт: «Да-вай! Да-вай! Да-вай!» Сонливость и усталость – слетели напрочь. Не до этого! И вот автозак – эта огромная железная махина – медленно но верно, начинает раскачиваться. Ничего себе! Получается! И амплитуда его раскачивания все нарастает и нарастает. Прямо чувствуется, что еще немного – и колеса автозака начнут подлетать в воздух.
– Эй, тихо! Хватит! Опрокинете же! – орет конвоир.
– И хорошо! И опрокинем! Ха-ха! Испугался, да? – орем мы в ответ.
На какое-то время я поверила, что мы и правда опрокинем автозак – угол наклона стал прямо критическим, наверняка около 45 градусов! Но ни меня, ни кого-то из женщин это не испугало. Ведь все лавки привинчены к полу, а мы все равно как сельди в бочке. И как эту бочку не крути, что с нами – с сельдями – случится? Да почти ничего! А вот для штурманов автозака это, видимо, стало бы настоящей катастрофой. И они запаниковали! Потому что мы услышали, как вдруг затарахтел мотор. Мы резко замерли, и автозак – вместе с нами.
– Ну все! Мы едем! Едем! – в голосе конвоира слышится невероятное облегчение.
И автозак тронулся с места.
– Ура! Едем! Мы победили! – мы возбуждены, сидим и радуемся, как дети. Мы и правда поехали в «Печатники». И правда победили! В этой крошечной битве с системой. Автозаковские дядечки реально струхнули под нашим напором, и ломанулись прочь от этого места! Сверкая пятками!
