Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бежим! – крикнула, и тут же в дудочку дунула, что есть силы. Полилась мелодия жуткая, неладная. Страшно её учить у Наведара было, но кому её играешь, тому в сто раз страшнее.
Горицвета уши заткнула и прочь припустила скорее. Ребёнок заплакал – хлоп! – и сон развеялся дымкой, стоим мы на дорожке меж снами. Горицвета – в туман. Я – следом за нею, да чувствую, ноги отнимаются от заклятия. Оюнгэрэл глазами сверкает, злой и довольный. Ну всё, думаю, с таким колдуном не совладаю. Сожрёт меня.
И слышу чужой заговор недобрый. Оюнгэрэл рычит, по лицу его будто чёрный цветок расползается, кожа трещит. Смотрю – колдун незнакомый рядом. Я уж не сплоховала, от себя добавила заклятье, чтоб глаза ему отвести.
Тот колдун меня схватил, за собой поволок, пока Оюнгэрэл промаргивался. На ходу личина с него спала, гляжу, тащит меня Арвай.
– Дурно. Меня не узнал, но вас теперь знает.
По пути и Горицвету как-то подцепил за руку да в чей-то сон нырнул. Так и петляли, как зайцы от лисы, по снам, по тропинке, пока не решили, что погони за нами нет. Только после того Арвай нас в явь провёл.
Проснулись все разом.
– Плохо, невесты.
– Чего ж плохого, оторвались! – Горицвета вся запыхавшаяся будто, хоть и бежала не наяву.
– Если он вообще за нами гнался. Не колдунское это дело за врагом бегать. Погадает, посмотрит воду или зеркало. Найдёт вас, – головой качает Арвай.
Мы с Горицветой переглянулись.
– Главное-то, ты Гунжина с его снов стёр? Я как раз в последнем сне заклятье успела прочитать, когда Оюнгэрэл явился.
– Гунжина я с памяти его затуманил. Да потревожил Оюнгэрэла. Виноват. Простите. Вы имя моё не сказали, а лица показали. Будет теперь на вас охоту вести. Не оставит этого.
– Да уж, плохо дело. Надо бы нам со степей подальше убираться. А что тебя не видел – так это хорошо, тебе тут жить ещё. Ты, Арвай, научи нас поскорее, чему хотели, и мы прочь отправимся, – говорю.
Поглядел Арвай на нас, и видно – правда пригорюнился. Не понятно только, за оплошность свою, или за нашу судьбу.
– Надо за Гунжином ехать. Предупредить его успел. Он меня в сохранном месте ждать будет.
Приказал шатру – тот двинулся.
– А вы садитесь пока. Всё по-честному сделаю. Научу звать нава ещё до рассвета.
Киваем, а лица, видимо, у обеих не то, чтобы счастья полны.
– И вот ещё что. Невесты. Не лезьте на рожон. Пойдёте одни детей освобождать – сгинете. Кто-нибудь другой найдёт на него управу. Может – я. С учеником… Глядите. Берите кости вот, землю. Слушайте заклятье.
Так вот с Горицветой выучились в Дрёму ходить и нава звать.
Как нава из темна-нави звать
Вот чему меня да Горицвету научил колдун Арвай Навий Сын.
Напервой, конечно, запишу, что дурное это дело – нава из Тёмновой нави звать, добра от этого людям не бывает. Много историй ходит про то, как навы тёмные людей губили, и любимых даже.
Арвай сказал, что обычно навов зовут ну вот ровно для того, для чего мы хотим – спросить о чём-то. Ещё зовут, чтобы для колдовства с навов что-нибудь взять (навроде пряди волос), для оберега или чтобы проклятие наслать. Чтобы прислуживали колдунам – и такое бывает. Арвай рассказал, что слышал про сверведского конунга, который павших своих дружинников из тёмной нави звал да обязывал их дальше служить, вот и была у него охрана из мертвецов, а, чтобы люди не шептались, надел им маски золотые на лица (конечно, только со внешней стороны, изнутри железные, чтобы золото не жгло), мол, нечисть золото не носит. А ещё, самое-то страшное, бывает, призывают колдуны навов, чтоб те живых со свету изводили. Тёмновым навам только дай повод. Души у них несчастные, измученные палачами навьими, да и не попадают люди хорошие в царство Тёмново…
Звать, конечно, лучше ночью, под луною. Арвай говорит, днём тоже можно, но зачем Светла-то гневить лишний раз.
Позвать можно любого нава – знать бы его имя. Проще нава звать, если лично его знал или есть у тебя вещь его какая прижизненная, да та, которую с собой носил долго, памятная вещь.
Круг надобно на земле очертить (обязательно на земле, нав из-под неё выйдет), сложить перед кругом вещи его, травы, что мертвецов тянут (навроде лунников), можно кровь пролить, чтобы навь проще мертвеца отпускала. Умелые-то колдуны всякие хитрости знают, некоторые, Арвай говорит, много тайн про навов ведают – так они навов этих хоть каждый день звать могут.
Дальше нужно прочитать заклятье: навь тёмная, навь холодная, ворота на замке, створки под печатью, зову я из тьмы человека, так-то его зовут, двери ему отворю, печать сниму, пусти, навь, мертвеца по колдовскому слову, под приглядом луны покуда солнце не появится.
И явится нав – из сырой земли поднимется, бледен, глаза выцвели, в рубахе льняной погребальной. Тут уж его можно и расспрашивать и отрезать от него, что захочется – Арвай говорит, большинство навов кроткие совсем, это оттого, что они все примороженные Тёмновой навью. Главное, чтобы нав совсем старым не был, умершим много десятков лет назад. Такие – как бледные тени, леший ты от них слов внятных добьёшься.
Ежели его назад не прогнать – пробудет в яви до рассвета, а с первыми лучами солнца его темна-навь вназад позовёт.
Можно нава и дольше держать, да с каждым днём навь его всё сильнее и сильнее звать будет. Тёмну, конечно, любо, чтобы царство его в явь отворялось, но всё же Светла гневить и он не хочет, у них уговоры разные до этого дела.
Рассказал нам Арвай всё это – и повёл нас нава звать. Был у него костяной гребешок, от одной девицы, что путников к разбойникам заманивала, Сунэ её звали. Её Арвай, говорит, призывает, вот как раз если волос навий нужен или ноготь или кожа – ну страх, в общем, чем занимается. Сделал всё, как рассказал, и, глядим, прямо из землички-то весенней, ну точно подснежник, поднимается девица, бледна, холодна, с живой ой не перепутаешь. Не зря тот конунг на своих навов маски-то надевал. Нет, личико у неё человечье, ни клыков там, ни глаз огненных, а раз глянешь – и холод такой
