Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо Князю за добро, но сами мы дойдём. Мы к слугам непривычные, – я осторожненько так, на Лахейла гляжу, за круг не выхожу.
– Та са мноу спокойнэй будэт! Бэсплатно эта, бэздолжна. Палюбились ви Кназю, вот и паслал.
Мы с Горицветой переглядываемся. И не переговориться даже, ишь стоит, красавец, ушки на макушке.
– Я-та всё равно с вами пайду, а вы как хотитэ. Кназь паслал, я пашёл.
И вот что ему скажешь?
– А мы тебя сейчас просто заморочим, и делу конец, ищи нас потом свищи! – Горицвета грозно глядит.
– Ой, та я сам колдун, шьто я, морак не обайду. Нада, в Уложении помэнаю – и обойду.
– Чего сделаешь?
– Ой, Врана, не начинай, это же специально Князь нас заманивает! – Горицвета руками всплеснула.
А я взглядом в Лахейла наволчилась. Слыхала же, что колдуны мир под себя меняют, но Уложение, думаю, только Светл да Тёмн менять могут. Брешет, наверняка, слуга гадючий.
– Ну, нэ совсэм помэнаю. Лазэйку найту – та прайту. Ты скажэшь, что тут, на Лахэйле, морак, а я скажу – нэльзя тут никакой морак!
– Врешь ведь, – но, видать, неверный голос у меня случился.
Разулыбался Лахейл.
– Тавайтэ, морочьте.
Нам повторять не надо – Горицвета злющая, я – любопытная. Заморочили Лахейла славно, глядит мимо нас, хмурится, куда не шагнёт – в другую сторону вывернет. Но чувствую, прямо телом всем, каждым волоском будто, что колдовство творить начал, говорит не на змеином, не на тузларском, матушки – на божьем языке! И я, главное, понимаю, что говорит, хоть слова незнамые: «Нельзя здесь Лахейла морочить». Прям в темечко звук такой, будто рвётся что-то. И вдруг рухнул весь наш морок, растворился, как не было.
– Тавайтэ ещё, красавицы-нэвесты, такие умэлые!
Распыхтелись мы с Горицвтой, сколько заклятье не читаем, не ложится оно на Лахейла больше.
– Это как так, Лахейл? Получилось же сперва. А теперь, вот, вообще не выходит!
– Э, эта потаму что я лазэйку нашёл в правилах. Вот, глядитэ, видно же!
Мы лбы сморщили, напряглись. И правда вижу знаки Уложения рядом с Лахейлом висят, открыта лазейка-то ещё.
– Как написано, так и есть. Будто правда в Уложении! – охаю.
– От! Гаварю жи, калдун Лахэйл. Правила мира тут помэнял, как сказал, так стало. А вы нэ вэрили. Нэ каждый калдун так может. Я могу, я жэ старый та мудрый.
– Пф, старый! Да тебе годочков, как мне, пожалуй!
– А вот и нэт, Горицвэта. Шэстьтесят мнэ вёсэн, гдэ-то так. Я такой маладой та красивий аттаго, что шкуру сваю змэиную мэняю… А так я мирза, эмиров сын ваабще, в Тузулькэсе родился.
Горицвета, видать, в глазах моих увидала, что я сейчас про всё забуду да расспросы начну. За руку меня схватила да как тряхнёт.
– Не готовы мы с Князем покуда договоры делать, – говорю замест расспросов, что на языке были.
– Та какиэ тагаворы, ну! Просто падарок. Просто проважу, пригляжу.
И вправду Князь Гадючий хитрый. Послал слугу и красивого, и колдуна, да ещё с такими тайнами… Точно будет манить, в услужение Князю зазывать. Собираться бы да идти, на Лахейла и взгляда не кинуть, а я как всегда:
– Скажи, Лахейл, дорогая ли тайна про лазейку в Укладе? Князь чего попросит? А если не учить – просто порассказывать, что это, у кого ещё научиться можно? Ну или про себя хотя бы порассказывай, а я, хочешь, тебе свои сказы расскажу.
– Ой-ой-ой, нэвесты. Гладите!
И, бись такой, вместо ответа нам в небо тычет. А там над степью и правда вороны кружат, да много так, целой тучею рыскают.
– Ищэт вас Аюнгэрэл. Вот застаялись тут загаварились, Лахэйлу нэ поверили, тэпэрь найдёт вас, забэрёт, та неизвестна шьто с вами сатварит!
– Ох, Вранушка, лучше нам бежать куда или взгляд вороний отвести?
– И так и так опасливо. Но давай колдовством попробуем.
Стали мы заговоры читать, я и не заметила, куда Лахейл пропал, но и так не до него стало. Вороньё ближе и ближе, а мы схоронились за камнями, к лошадке прильнули. Вот и грай небо затопил, во все стороны вороны. Увидали наш костерочек (он еле тлел), закружились над головами, но, слава Светлу, не видят вроде. Один ворон спустился, сел на каменья, вглядывается вокруг умным глазом. Остальные дальше понеслись по степи с криками. Мы стоим, боимся шевельнутся, а ну как увидит. Не должен, вродь, был, но лошадка не выдержала. Глаза-то мы отвели, а лошадь не успокоили, как заржёт она возмущённо. Ворон в ответ как закаркает, крыльями забьёт. Ну всё, прознает про нас Оюнгэрэл, думаю, если птицу не сгубить. А ворон поднимается высоко.
– Ворон, мудрая птица, постой! – кричу, сама скорее заклятие думаю: что сделать, крылья ему холодом сковать? Голос отнять?
Горицвета стоит, взгляд будто пять дум думает, а всё ж ни одна не подходит. Заклятья перебирает, точно. И ни одного на погибель, знаю.
А ворон меж тем взял да обратно спустился, на камень сел, глядит на меня (ну ясно, уж и заклятия наши с Горицветой расточились от испуга). Горицвета мне глазами-то моргает, мол, хватаем его? А я что-то распереживалась, и жалко птицу стало.
– Воронушко, не губи нас. У тебя хозяин сильный да злой, легко нам беды причинит. Ничем ему не ответим. Ты птица Тёмнова, мы невесты Тёмновы, уж пожалей, не говори Оюнгэрэлу, что видел. И так нас судьба несладкая ждёт.
У Горицветы глаза ширятся и брови кверху, у меня, должно, тоже, потому как кивнул ворон, каркнул: «Да, Врана!», поклонился нам, да прочь улетел. Мы так уж обомлели, что и ловить его не подумали боле.
– Это что за заклятие такое, Вранушка?
– Не заклятие, попросила я просто, думала, что делать – только это и придумала.
– Имя твоё ведает. Может, правда оттого, что ты Врана, он тебя за какую свою принял? Имя ведь силу колдовскую держит.
– Ой не знаю, может быть. Если ворон сам Уложение читает, так, наверно, мог подумать, что я его сестрица какая. Только я не слыхала, чтоб вороны в Уложении разбирались.
Задумались мы крепко. Ну а чего уж на пустом месте думать, ворона спрашивать надо было. Так и решили, встретим его иль другого – спросим, могут ли вороны Уложение читать.
А покуда глаза Оюнгэрэловы не вернулись, собираться в дорогу стали. Лахейла не видать, только змеи в траве
