Наставница Эйнштейна. Как Эмми Нётер изобрела современную физику - Ли Филлипс

постановления, поправляя маловажные детали школьного расписания, внося изменения в немецкое правописание, требуя от студентов и преподавателей, чтобы те приветствовали друг друга, вскидывая руку в нацистском салюте, и вводя все больше подобных предписаний. (На следующий день после капитуляции нацистов Руст застрелился.) Руст лично принял самое активное участие в составлении списков евреев, которые подлежали чистке. Известный сторонник концепции «еврейской науки», он утверждал: «Научные проблемы предстают всем людям по-разному. Негр или еврей видит мир не в том же свете, что немецкий исследователь»[266].

Вероятно, министр слышал о мнении некоторых представителей научного сообщества насчет новой кадровой политики правительства. Он повернулся к Гильберту и спросил, верно ли, что «институт математики и в самом деле так сильно пострадал из-за исчезновения евреев?» Жестокость нацистского режима, запугавшего столь многих его коллег и заставившего их молчаливо повиноваться, не вселила в Гильберта никакой несвойственной ему и прежде сдержанности или страха за собственную безопасность. Он с яростью бросил в ответ:

«Пострадал? Его больше не существует!»

6

Эмми Нётер в Америке

«Для меня математики – словно коровы в ночи: друг от друга не отличишь»

В поисках работы

Как только начались чистки, друзья Нётер принялись подыскивать для нее работу за границей. Когда Рихарда Куранта вышвырнули за дверь и Герман Вейль стал директором Института математики Гёттингенского университета, он немедленно связался с Принстоном и начал добиваться для нее какого-то места наподобие позиции приглашенного научного сотрудника[267].

Две важнейшие американские организации, помогавшие спасти немецких беженцев, – это Фонд Рокфеллера и Чрезвычайный комитет помощи перемещенным иностранным ученым. Чрезвычайный комитет финансировался посредством грантов, выдававшихся фондом[268].

Многие ученые написали рекомендательные письма в поддержку Нётер. Один крайне уважаемый математик написал в Фонд Рокфеллера и заявил, что, за исключением Гильберта, «фройляйн Нётер, без сомнения, самый влиятельный преподаватель в Германии»[269].

Однако из-за того, что число перемещенных немецких ученых из Германии росло, и из-за тяжелой экономической ситуации во всем мире было сложно подыскать места для, всех, кто нуждался в помощи – в том числе и для Эмми Нётер.

Соломон Лефшец, ведущий математик Принстонского университета, встречавшийся с Нётер во время своего визита в Гёттинген в 1931 году, отмечал: «Если бы не ее раса, ее пол и ее (умеренно) либеральные политические взгляды, она считалась бы в Германии первоклассным профессором. <…> Это выдающаяся немецкая исследовательница-математик, вынужденная бежать и оказавшаяся на наших берегах, и если ничего для нее не сделать, это будет поистине постыдно»[270]. Норберт Винер из Массачусетского технологического института писал: «Она – одна из десятка или дюжины ведущих мировых математиков нашего поколения. <…> Из всех беженцев из Германии, в нашу или какую-либо иную страну, именно о мисс Нётер, без сомнения, следует подумать в первую очередь»[271].

Но когда тому же Лефшецу поручили подготовить рекомендации для Чрезвычайного комитета, он не рекомендовал принять Нётер в какой-либо престижный университет или исследовательский институт. Более того, в его рекомендации комитету содержалось следующее замечание: «Мне кажется, что было бы неплохо прикрепить ее к колледжу Брин-Мор, предложив должность, которая будет создана специально для нее и никого не вынудит с ней конкурировать; самая выдающаяся женщина-математик – в самом выдающемся женском университете»[272].[273]

Совершенно очевидно, что Лефшец, хоть и превозносил влияние Нётер как исследовательницы-математика и отмечал, что дремучие немцы не дали ей соизмеримой с ее способностями университетской должности отчасти потому, что она была женщиной, сам собирался поступить точно так же. У Лефшеца была еще одна важнейшая задача, которую он решал, обеспечивая подходящее место для Нётер. Он хотел гарантировать, что она не окажется на должности, в которой станет соперничать с его коллегами-мужчинами – и, весьма вероятно, затмит их. Чрезвычайный комитет последовал его рекомендациям, и так Нётер отправили в заведение, которое было тогда (и остается по сей день) престижным и превосходным, хотя и несколько обособленным женским университетом.

Махинации Лефшеца напоминают об описанном в начале книги смущении молодых людей в присутствии женщины, которая умнее их. Кажется вполне правдоподобным, что он хотел избавить своих коллег от подобной неловкости, от того, чтобы чересчур часто сталкиваться с женщиной, с которой они не могли танцевать.

Не омрачили ли сходные соображения карьеру Нётер в Германии? Не боялись ли академические власти того времени на самом деле не только способности женщины быть равной мужчинам, но того, что некоторые женщины даже могут мужчин затмить?

Читателю может показаться, что Альберт Эйнштейн, уже работавший в Институте перспективных исследований и выступавший в поддержку Нётер, мог бы на кого-нибудь надавить. Однако его влияние было слишком ограниченным. Директор института Абрахам Флекснер дошел до того, что написал в письме следующее:

Прошлым вечером профессор Лефшец, математик, занимающий высшую профессорскую должность в Принстонском университете, пришел ко мне и спросил, не могу ли я как-нибудь заткнуть Эйнштейну рот – мол, тот только вредит делу спасения немецких евреев, а также серьезно рискует своей научной репутацией… Я глубоко обеспокоен тем, можно ли будет и впредь принимать его и его жену в нашей стране. Я все лето умолял их проявить хоть какое-то здравомыслие, а в ответ слышал нечто невероятно эгоцентричное и глупое… Сегодня о них с женой заботятся лучше, чем когда-либо в жизни – лишь бы они только прилично себя вели[274].

Колледж Брин-Мор

Отъезд Нётер из Германии откладывался из-за проблем с оформлением визы[275]. Однако к октябрю 1933 года все удалось уладить, и она поднялась на борт корабля «Бремен», плывущего в США[276]. В судовом манифесте она характеризуется как led (от ledig, «незамужняя»), 51 года от роду; Гёттинген указан в качестве места жительства, «профессор» – в графе «род занятий», а Брин-Мор – как пункт назначения[277].

У Нётер были знакомые в США и до приезда туда. Она встречалась с американскими студентами и исследователями, когда те приезжали в Гёттинген, и, что неудивительно, благодаря своей репутации преподавателя и исследовательницы-математика была довольно хорошо известна в Америке[278].

В 1935 году Брин-Мор, основанный в 1885-м, был еще молод[279]. То было одно из первых учебных заведений в США, чьим предназначением было давать женщинам серьезное образование. Хотя Брин-Мор был и остается «колледжем», с момента учреждения он предлагал несколько программ постдипломного образования. Сегодня список этих программ расширился и охватывает математику и ряд естественных и гуманитарных наук[280]. На тот момент Брин-Мор был единственным женским колледжем, предлагавшим обучение в докторантуре, хотя к началу XX века женщины также получили возможность проходить докторантуру в нескольких университетах с совместным обучением. К 1900 году Брин-Мор присудил в сумме 15 докторских степеней – 7 % всех докторских