Дом в степи - Сакен Жунусов

Он встал и направился к двери, но Райхан попросила его задержаться.

- Товарищи, по-моему, все ясно. Держать такого человека в колхозе мы не можем. Поэтому предлагаю исключить. Давайте - кто за?

Смотрю я - одни подняли руки решительно, не раздумывая, но несколько человек еле-еле, будто через силу.

- Хорошо,- остервенился Карабет,- я уйду. Я и сам уже давно собирался. Ну вас всех вместе с вашим колхозом к...! Но я еще погляжу, как вы разбогатеете! Мы еще посмотрим... А с тобой, Райхан, у нас еще не все кончено. Пусть подохну я, но руки мои будут на твоей шее! Вот увидишь!- и попер косолапо из комнаты, дверью что было силы хлопнул.

Кончилось у нас все с Карабетом. Одним разом избавились мы и от джута и от Карабета. Райхан помогла...

Трактор, который привела к нам Райхан, сильно двинул все наши дела. Просто не думали даже, что так у нас все пойдет. Прежде всего, конечно, пахота. Полюбоваться на работу съезжались люди из самых дальних мест. Никто же никогда не видел такой диковинной арбы. Кони, едва замечали грохочущее чудовище, начинали метаться, храпеть, а если седок бывал послабей и неопытный, то часто кубарем летел с седла. И тоже смешно,- брякнется человек на землю, конь у него ускачет, а он, едва поднимется, не за конем бежит, а за трактором и смотрит, смотрит, никак не веря собственным глазам. И стоит только трактору остановиться, как его обступят, облепят со всех сторон, к Райхан лезут.

Светик, и к нам бы в колхоз приехала.

Помоги и нам...

Райхан смеется.

Не всем сразу. Подождите, скоро и у вас будет трактор. Лучше подыскивайте пока людей, чтоб на трактористов учились. Вот пусть сюда приходят и учатся.

И желающих объявилось много. Даже слишком много. Молодежь из всех аулов потянулась к Райхан. Наши парни сначала смотрели и терпели, а потом стали гнать посторонних.

- Давайте-ка, мотайте домой. Сначала мы научимся. Все изменил у нас трактор. Мальчишки на улице, так те раньше на прутиках скакали, а теперь и у них трактор в голове,- фырчат, «баранку» крутят. Будущие трактористы растут! Оно и в самом деле: первые механизаторы в районе пошли из нашего колхоза.

Райхан не долго пришлось сидеть за рулем, скоро ее сменил Оспан, а она с головой ушла в колхозные дела,-

тогда ее снова избрали председателем. А дел находилось много, как только и успевала. За одно лето колхозники не только отремонтировали старый баз, но в построили из самана кошару, птичник, школу и даже четыре жилых дома. Обрастать стал колхоз, становиться на ноги.

За всеми этими делами мы и осень не заметили как подступила.

Хороша в том году была осень! Солнечно, тихо, лишь еле-еле набежит и тут же погаснет прохладный ветерок. Хлеба стояли плотные, налитые, точь-в-точь, как в том году, когда все у нас сгорело. Зайдешь, бывало, в поле и слышишь, как шелестит, будто шепчется о чем- то золотая пшеница. А над головой облака белые, не торопятся. И паутинки понеслись, божья пряжа, как раньше называли. Откуда они брались и куда девались,- никто не видел. Появится и плывет, плывет, пока не пропадет где-то в золотом волнующемся море... Приятно было и на скотину посмотреть. Отъелась, затяжелела, у коров так вымя еле помещалось. Целый день на поле, на приволье, молоком, казалось, залиться можно. Доярки веселые бегают: подоят и к сепаратору, и гудит, гудит на ферме до самой ночи машина, перегоняя сливки. Вот уже поистине благословенное время пришло, когда даже жаворонок спокойно вьет гнездо на спине барана...

Но, видно, судьба уж наша такая, что ли, а только недолго мы порадовались счастью. К. зиме, как снегу упасть, снова такие завертелись дела, что вспоминать тошно.

И вот с чего все началось.

Мы еще хлеб убирали, как появился у нас в ауле новый человек. Молодой, обходительный,- ничего не скажешь, всем он нам пришелся по душе. Из Алма-Аты приехал. Волосы длинные, назад зачесывал, в очках солидных. Очень уважительный к старикам и поговорить умел. Как заговорит, бывало,- заслушаешься...

Потом уж я узнал, что когда Райхан училась в Омске, он в Москве институт заканчивал. Знакомы они были, и, оказывается, давно уже обо всем договорились.

Ну, что же станешь делать: зять так зять. Но на сердце у меня неспокойно: неужели, думаю, уедет моя Райхан, и больше я ее не увижу? Жалко, больно, тоскливо.

- Что ты, отец!- говорит Райхан.- Я вас ни за что не оставлю. Вместе будем жить.

- А что ж ты скрывала до сих пор?- говорю.

- Да ведь как сказать...- и смущается, смеется.- Не сердись, отец. Не век же мне монашкой сидеть. И так уж смеются, что состарилась.

- Воля твоя, дочка. Лишь бы ты была счастлива, а нам с матерью большего и не надо.

Опять бросается ко мне, целует в бороду, в лицо...

Уезжая, зять сказал мне, что приедет к зиме и тогда уж сыграем настоящую свадьбу.

Уехал он, стали мы ждать. И все бы должно было получиться, по задуманному, как вдруг... Ох, говорить даже не хочется!

Вечерело, помню, в окошко дождик крапал. Тихая такая осенняя пора. Сидим мы, лампу зажгли. Лиза стала на стол подавать.

Слышу, однако, скачет кто-то. И не один, а несколько человек. Прискакали, у ворот остановились. «Ну,- думаю,- к нам». Что ж, гости так гости. За стол еще не сели, веселее будет. В дверь вдруг принялись так барабанить, что мы с мест вскочили. Лупят, бухают,- чуть с петель не снимают. Это что же за гости такие?- думаю. Открыли дверь. Вваливаются трое: Косиманов и с ним два милиционера. В форме, с винтовками.

Косиманов сразу к Райхан.

- Встать!- рявкнул по-русски.- Ты арестована.

Матушки-светы, да за что же это? Лиза моя чуть в обморок не брякнулась, потом кинулась к Райхан, вцепилась, закрыла телом:

- Не дам!

Один из милиционеров схватил ее, оторвал и в сторону пихнул. Много ли бабе надо,- отлетела моя Лиза в угол, лежит на полу. Мы и глазом моргнуть не успели, как они все у нас перевернули: из сундуков все летит, из чемодана. Ищут чего-то.

Косиманов нагнулся, поднял с пола книжку, полистал.

- Читаешь?- спрашивает у Райхан.

А у нее ни испуга, ни отчаяния,- совсем спокойная стоит.

- Это что, допрос?- говорит ему.

Книжку я узнал: «Дочь казаха»