Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В противоположном от Маришки углу камеры сначала обитала Лемехова, а потом в этом «купе» поселились Ирка Зарубина и ее подруга, вернее – «семейница» – Вета Осипова. У обеих имелись свои телефоны, поэтому эта парочка вела самый что ни на есть ночной образ жизни. Днем они спали, на кухне появлялись только после отбоя, и если с Зарубиной я встречалась хотя бы во время походов к терминалу, то Осипову я увидела в первый раз только во время обыска, когда нас согнали в шмоновой бокс.
Она стояла рядом с Зарубиной со сканвордом в руках неподалеку от меня. И глядя на нее я подумала: «Какая хмурая девочка…» У нее был крайне болезненный и уставший вид. Но именно девчачий. И не зная, кто она, я дала бы ей максимум лет двадцать восемь. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что Осиповой на самом деле далеко за сорок, что у нее двое взрослых детей и даже есть внук. Не может быть! Она совершенно не вязалась со словом «бабушка»!
Но я поразилась еще больше, когда выяснилось, что Осипова находится в СИЗО уже четыре года! «Ну и дела! – подумала я. – Какой бы тогда была ее внешность, если бы не тюрьма? Как у пятнадцатилетней?..»
Конечно же, при ближайшем рассмотрении становились заметны едва проступившие морщинки на ее лице. Но все равно – эта женщина в условиях тюрьмы выглядела потрясающе! И в первую очередь за счет фигуры и осанки. Осипова в прошлом занималась художественной гимнастикой, и ее тело красноречиво об этом свидетельствовало. Тоненькая, гибкая, с выгнутой поясницей и длинной шеей. Она была замужем за спортсменом, а ее сын профессионально играл в хоккей. Однажды кто-то сболтнул, что грядущий матч с ее сыном будут транслировать по телеку, и многие бросились его смотреть, хотя с роду не интересовались хоккеем.
Вот именно, что «кто-то сболтнул». Сама Осипова была очень молчаливой. Даже, пожалуй, самым молчаливым человеком в камере. Ее практически не видели и не слышали днем. Она, если и выходила из своего угла, то вообще ни с кем не разговаривала. Кроме своей Зарубиной, Маришки и еще парочки «старосидов». Была ли это многолетняя накопившаяся усталость от тюрьмы и постоянного людского окружения? Или же она просто-напросто являлась типичным интровертом?..
Ее обвиняли по 159-й и 210-й статьям. В крупном заемно-кредитном мошенничестве по компании «ПИК». В деле было много обвиняемых, огромный ущерб, сотни потерпевших. Осипова работала в этой фирме обычным менеджером, и я не думаю, что ей хоть что-то перепало из этих сотен украденных миллионов. Но обычно в таких делах под раздачу попадают все сотрудники компании вне зависимости от полученной выгоды.
Первый их суд, длившийся год, закончился возвратом дела на дослед. Сейчас их судили уже во второй раз. Осипова выезжала на суды три раза в неделю, и они шли уже не первый месяц. Неудивительно, что она выглядела такой замученной…
Но тем не менее Осипова умудрялась находить силы, чтобы заниматься спортом. В дни свободные от судов, она занавешивала после отбоя свое спальное место и занималась там, скрывшись от любопытных глаз. Я узнала об этом совершенно случайно, когда однажды подошла к Зарубиной – та еще днем попросила меня нарисовать ей открытку и пообещала выдать для этого некоторые рисовальные принадлежности. Я подхожу, а Зарубина говорит: «Давай попозже, сейчас Ветка занимается, а все лежит у нее под шконарем…»
Я смотрю: Ветино место по периметру занавешено простынями, и они ритмично колышутся. От движений. «Так она, оказывается, качается! Вот почему у нее такая нереальная фигура! – осенило меня. – Какая же молодец!»
Через час я снова прихожу в их угол, Вета уже закончила заниматься, убрала свои «шторы» и сидит с бутылкой воды в руках, запыхавшаяся и разрумянившаяся после спорта.
А Зарубина достает из сумки планшет формата А4 и сует мне со словами: «На, забирай себе. Я этим не пользуюсь, а тебе нужнее!» Таким вот образом у меня и появился в тюрьме настоящий планшет. И это был классный подарок, потому что через передачу получить его было невозможно: на нем были запрещенные в тюрьме металлические детали. Такое случалось со многими вещами: при приеме передач что-то запрещалось, но едва это каким-то образом попадало в камеру, то словно бы становилось невидимым. Шнурки, платки, шарфы, свечки и прочее. «Л» – логика…
А вскоре Зарубина уехала на суд по мере пресечения – и… не вернулась с него. Тут же стало известно, что всех женщин по их делу перевели на домашний арест и эпатировали в Питер. Пошли сплетни, что сработали вовсе не бумажки-жалобы-ходатайства, а «переговоры» со следствием, типа наконец стороны «договорились». Да, деньги не могут решить в тюрьме все-все. Но они могут многое!
В любом случае это было здорово! «Наконец-то Ирка увидит своего ребенка!» – обрадовалась я. А дальше я слышала, что они с подельницами добились уже подписки о невыезде, то есть еще более мягкой меры пресечения… Однако на приговоре Зарубина получила-таки восемь лет колонии. Правда, с отсрочкой в исполнении из-за наличия несовершеннолетнего ребенка. А вот ее подельнице Насте пришлось ехать на зону. И это после подписки о невыезде! После жизни на свободе, где она стала ходить в бассейн, заниматься танцами и прочими замечательными вещами! Каково это было – даже трудно вообразить…
А дальше вынесли приговор Осиповой. Ей дали шесть лет. Что ж, для обвиняемой по 210-й статье, в принципе, немного. Но тем не менее… Она и ее многочисленные подельники подали апелляции, слушание которых нужно дожидаться много месяцев. Все время ожидания апелляции ее по-прежнему было не видно и не слышно. Но поскольку Зарубину отправили на домашний арест, то Осипова осталась без своей верной визави. Поэтому она стала иногда выбираться из своего угла. Частенько бывала у Маришки и даже заглядывала к нам с Вячеславной. Перекинуться парой едких шуточек. Что ж, получается, Осипова вовсе не была клинической отшельницей. Но больше всех она стала привечать Фаину Ниханову. На почве поддержания фигуры, всяческих диет, голодовок и вообще всего медицинского. А еще у обеих были похожие язвительные характеры и острые насмешливые языки.
Но вот наступает день Осиповской апелляции. Слушание проходит не по видеоконференции, а живьем. То есть Осипову и ее подельников вывозят из СИЗО. Вся камера замирает в напряженном ожидании: с чем она вернется из суда? А, может, не
