Вороньи сказы. Книга первая - Юлия Деулина

– То – тайна дорогая, – ответствует. – За такую не похлёбкой вкусной, да даже не золотом берут, Врана.

– Кровью? – я уж думала, что догадлива, а он улыбается, будто ребятёнку, что сказал, что шёрстка у коти мягка.

– Крови мне люди льют реками за меньшее. Такая тайна больше стоит. Другой такой же тайны, да вряд ли ты тайны Князей ведаешь. Иль женского мне дара. Ребёнка.

Вот тут-то я перепугалась. Думаю – всё, договорилась, теперь как на ярмарке, за спрос так прицепится, что не отпустит, пока товар-то не куплю. А он улыбается, будто довольный.

– А что, Князь, многими тайнами ведаешь? – Горицвета вдруг спрашивает.

– Колдовскими – почти всеми, за другими тайнами – к моему брату ступайте, к Ужьему Князю. А что, Горицвета, тайны тебе захотелось? Спроси, может, цена ей меньше будет.

– Хочу тайну знать, как из темна-нави человека забрать…

– О, такая тайна… тоже дорога.

Я уж себя кляну, что, как глаз у меня знание завидит, язык смолчать не сможет, и что на капища на эти мы повадились. На Горицвету глядь, а она ну страх, как смотрит, в глазах надежда, да лицо, будто Князь не договорит, а она уж на всё согласна. Не видала её никогда такой. Вдохнула – надо спасать, думаю.

– Княже, подожди цены называть. Нечестно то будет, если подругу не предупрежу перед тем!

Сказала, и гнева жду, а Князь ничего, замолк да кивает. Только угли его мне будто в душу глядят.

– Ты, Горицвета, подумай. Помнишь, рассказывала тебе историю про то, как девица одна у Князя Омутов мертвеца вернуть просила, так он ей нава-то обратно и достал, а после ещё и её саму забрал. Не велено Светлом и Тёмном мертвецов в живые возвращать, не выйдет ничего, только зазря сама сгинешь!

Горицвета молчит, Князь за неё вопрошает:

– Что же ты думаешь, буду я нечестен с ней? Обману?

– Не обижайся, княже, но всё, что слыхала про род ваш – недоброе. Так Тёмном заведено, что нечисть людей не любить да жалеть должна, а кровушку их пить. Даже если ты кого из нави тёмной достанешь, цена тому такая будет, что добра никому не выйдет.

– Бойся, Врана. Придёт за ней Тёмн, а ты вступишься, и сама в нави окажешься, если такой храброй будешь.

– Пусть так, да только молчанием подругу предать не могу!

Князь ещё раз глядит на меня, будто глубже да глубже, до самых пят уж, и говорит:

– Подумай, не хочешь ли мою тайну. Где ещё силы такой возьмёшь, а верность не только Светлу мила.

И так мы с Князем заговорились, что я вздрогнула даже, когда Горицвета снова голос подала:

– Князь, а если не мёртвого, а живого?

– Стало быть, невесту Тёмнову, что жених раньше времени забрал… Горькая у вас доля, невестушки, жених неприглядный, но в силе. Что ж. И такое можно, хоть и трудно. Хитрость нужна и смекалка. Но, повезло тебе, у меня и того, и того хватает.

Я Горицвету за руку хватаю, в глаза ей гляжу:

– Не соглашайся ни на что, покуда цену не услышишь! А услышишь – ещё подумай.

– Какова цена, Князь?

– Будешь служить мне столько лет, сколько годков твоей невестушке.

Я тут же заклятье читать начала, что голос отнимает, так как вижу – ничего Горицвете больше не надобно, ни торга, ни увещеваний – согласится на княжью цену. Да только дочитать не успела, как мир вокруг поменялся, а я маленькая-маленькая стала. Ни рук, ни ног не чувствую, в одеждах своих вожусь. Змеёю меня Князь сделал! Слышу голос его над собой:

– Не бойся, Горицвета, подруге твоей облик человечий верну, как сделку заключим. Видишь же сама, как она того не хочет. Боится за тебя, но от того, что не всё ведает. Высока цена, но так и просишь ты немалого…

– Знаешь что, Князь! – голос Горицветин дрожит, но говорит всё ж. – Верни мне Врану сейчас же! Не буду с тобой говорить, покуда так всё!

– Ох, чего тут, – Князь смеётся. – И зол я, и нравится мне. Вот что – расколдуешь её сама, вполовину цену уменьшу. А покуда пусть змеиные тайны узнаёт.

– Вполовину? Значит, расколдовать могу, а то бы сказал, что бесценно всё устроишь. Ну, хорошо, хорошо, Князь!

Я из одежды выползла, гляжу, а у Князя лицо жуткое, вправду и веселье и злоба на нём. А Горицвета стоит, злющая, руки в боки упирает, на Князя глядит, будто сама его сейчас гадом каким сделает. Тот языком цокает:

– Жаль, мне невест не положено богами, вас бы выбрал. Давай, Горицвета, колдуй. Как справишься – меня позови на капище.

Поднялся Князь, в темноту шагнул, да в ней и растворился.

Горицвета меня на руки поднимает, говорит:

– Прости меня, Светла ради! Не подумала совсем! Что Князь сказал, прямо мне все мысли-то затмило. Ты не бойся, Вранушка, всенепременно я тебя расколдую!

Ну а я ей в ответ только ш-ш-ш да ш-ш-ш, речью человечьей ни слова не могу, хоть и понимаю всё.

Билась Горицвета с заклятьем княжьим до самого утра, а всё его не расплести. Намаялась, слёзы утирает.

– Ох, Вранушка, придётся колдуна какого искать, у него вызнавать заговоры. Ну ничего, ничего, справимся!

Подняла меня, да в одежду упрятала, вещи наши стала собирать, костёр тушить, а слёзы так и текут. Я её успокоить хочу, а только шипение выходит.

Так вот и отправились мы колдуна в Степи искать.

Как колдун Арвай меня расколдовывал

Змеёю-то, оно, и интересно быть и всё же жутко. Язычок высунешь – и чуешь всё вокруг, слышишь, как травы шепчут, разговоры змеиные понимаешь. Разговоры у них, правда, всё о сне да о еде, но иногда и сплетни какие шелестят, про людей да про нечисть. Слышу – шелест под лошадиными копытами, прочь спешат, ругаются на нас, мол, невеста Тёмнова неизвестно что ищет, по степи едет, а подругу её Князь гадюкой обратил. Ещё откуда-то про то несётся, что курганница-большуха в дне пути к солёной земле залегла, чтобы поостереглись туда ползать. Или шепчут, что чорт людей нойоновых задрал у горы Стоумой. Словом – всё про Степь знают.

С другой-то стороны, думаешь, ежели не распутать заклятье, так это что ж, всю жизнь за воротником у Горицветы жить?!

Но Горицвета хоть девица неглупая, сразу мне разговорник сообразила, написала буквы на бумаге, а я ей мордочкой в них тычу,