Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

его дудкой. После нас тела хоть птицы склюют, а лодырь будет драться так, что мокрого места не останется. Эти певуны – еще те звери, когда дело доходит до драки. Только прикидываются овечками…

Они ушли так же, как и появились – не обращая внимания на Стефея, словно он пустое место.

Воин сунул меч в ножны, некоторое время задумчиво смотрел в темноту. Потом глянул на спящего Таргитая, который за все время разговора ни разу не проснулся, будто его бревном по голове ухайдакали. Мелькнула мысль убить спящим, но в памяти всплыло предупреждение рыжего Олега. Они с оборотнем еще где-то рядом. К тому же… на спящего не поднимается рука. Из засады – еще туда-сюда, а вот так, когда дрыхнет… В другой раз. А сейчас так и быть – пусть спит.

Взяв из костра ярко горящую палку, сыплющую искрами, вместо факела, отправился за сушняком. Ночь впереди долгая. А этот рыжий – сжег хворост, что еще оставался, скотина. Костер вот-вот прогорит, а из темноты со всех сторон доносится далекое глухое рычание, хлопанье крыльев, скрежет зубов и когтей. И как только эти двое варваров прошли невредимыми.

Глава 6

Они были в пути уже несколько дней, останавливались на редкие привалы, чтобы дать роздых коням да самим перекусить. Мимо проносились поля и пашни.

Города и веси старались объезжать стороной, чтоб не задерживаться, и лишь пару раз дорога вела именно через город, в объезд дольше, и они ехали насквозь. При этом успевая заехать в местную корчму, выпить вина да послушать, что стряслось нового.

Уже пошел слух про сошедшего с небес Сварога, который в очередной раз избавил людей от беды. Первый раз был в незапамятные времена, когда Сварог запряг вырвавшегося из Подземного царства Ящера, вспахал на нем землю, сотворив Змеиный Вал. Теперь вот Небесный Кузнец победил трехголового Змея Горыныча.

Песенники с гуслями рассказывали про это на улицах, народ болтал про это за кружками пива в корчмах да тавернах. История уже обросла красочными подробностями, мол, у Змея было десять голов, а кто-то вообще настаивал, что десять было не голов, а Змеев, и что Сварог играючи победил всех.

А после этого все девки в деревнях рядом обрюхатились сами собой, не то от солнечного света, не то от утреннего тумана, когда ходили в березовый лесок рядом с местом сражения.

Слыша такое, Тарх краснел и втягивал голову в плечи. Девок он, конечно, любит, но не в таких же количествах. Подумал, что и не сдюжил бы столько, хотя с другой стороны, он теперь бог, так что кто знает, кто знает. При этом лицо приняло мечтательное выражение, оно перетекло в блаженство, как у кота, валяющегося в кустах мяты.

Один раз Таргитай услышал, другой вариант истории про Горыныча. Мол, заходит Сварог в горную пещеру, где обитает Змей, и кричит:

– Змей Горыныч, выходи драться!

В ответ – его собственное эхо. Тогда он крикнул зычнее прежнего:

– Змей Горыныч! Выходи драться!

Снова гулкое эхо. И тут слышит снаружи громкий голос:

– Драться, так драться, Сварог. А зачем ко мне в задницу-то залез и орешь?

Пьяный в доску рассказчик и все, кто его слушал за столом, дружно захохотали. Таргитай едва не обиделся – вот так стараешься ради людей, защищаешь, а про тебя потом обидные истории сочиняют.

В каждом городе, куда заезжали, народ праздновал великое избавление от Змея, на улицах ярмарки, песни, пляски, нарядно одетые люди. В корчмах народ тоже гуляет, пьют и едят, как не в себя, горланят песни, а потом пьяные начинают бить друг другу морды, ибо какой же праздник без драки.

Долго Таргитай со Стефеем не задерживались, на следующее утро скакали прочь, пополнив запасы провизии для себя и отборного овса для коней.

***

Еще через день города остались позади, впереди бескрайняя степь, да слева стеной возвышаются горы, упираются в тяжелые, нависающие облака. Внезапно дорогу впереди загородил огромный человек. Таргитай рассмотрел издалека, что он велет – ростом с него верхом на коне.

Тарх переглянулся со Стефеем, они продолжили скакать, пока великан не приблизился настолько, что стала видна туника из толстой шкуры, грязные нечесаные патлы, что спадают на глаза и плечи.

Велет широк в кости, приземист. Руки толщиной с бревна, ноги еще крупнее, будто столетние дубы. Плечи шириной с городские ворота, голова – как пивной котел. Под туникой видно могучее тело из тугих мускулов, покрытое слоем шерсти.

От него подул ветер, и Таргитай со Стефеем как один скривили физиономии.

– Это точно человек? – проворчал царский воин. – А не огромная коровья лепешка?

– Надо же, – выдохнул невр, у которого от едкого запаха, начали слезиться глаза, – ему бы в баню!

– Ага, – согласился Стефей, – а после бани – с обрыва… Фу ты, хоть повязку надевай.

Он порылся в кармане, вытащил кусок тряпки и повязал на лицо поверх носа.

Таргитай глянул с завистью, но у него тряпки не нашлось, пришлось дышать так.

Великан загораживает дорогу в двадцати шагах, а несет от него так, словно там целое стадо навалило кучи одновременно.

Таргитай легко спрыгнул с коня и двинулся к нему.

– Погоди, дурень, – сказал Стефей запоздало. – Я его стрелами! Это в тебя Сварог один раз по какой-то дурости вселился. Второй раз не рассчитывай! Зашибет!

– Стрелами нечестно! – бросил бесхитростный Таргитай через плечо, направляясь к ожидающему впереди велету. – Вот если бы их было много, тогда да… А ежели один, то – лицом к лицу.

– Нечестно? – переспросил Стефей с усмешкой. Потом добавил уже тише, так, чтобы не слышал варвар: – С другой стороны, если эта громадина тебя размажет по степи, то облегчит мне задачу.

С каждым шагом велет все ближе, пока, наконец, невр не остановился в пяти шагах, глядя на него снизу вверх. Всего-то выше на две головы. Да и ежели приглядеться как следует, подумал Тарх ревниво, то и в плечах не намного ширшее меня. Совсем чуть-чуть. Он повернул голову сначала влево, потом вправо, чтобы увидеть, насколько «чуть-чуть» велет шире в плечах.

Снова поморщился от едкого и противного запаха, но мужчине подобает терпеть любые трудности, даже неприятные запахи, постель без мягкой перины и без молодых и красивых девок, даже если их нет целую неделю. Боги терпели и нам велели, как говорят придворные, разжиревшие от сладкой жизни волхвы.

– Кто ты? – спросил невр, рассматривая уродливую физиономию велета.

– Я – Антей, – проговорил тот глухим низким голосом. – Моя мать – сыра Земля…