Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

с любопытством рассматривает Таргитая, от его внимания не укрылась рукоять огромного Меча, глаза на миг удивленно расширились. Он пристальным взором прошелся по видавшей виды волчовке, мощным плечам, валикам мышц на животе. По Стефею мазнул равнодушным взглядом, не задерживаясь. Женщина ушла в дом.

– Угу, – кивнул Авдей, – они самые. Спасли нашу деревню, сам понимаешь.

– Главное, чтобы вместо Антея не появился другой велет, – проворчал Петр. – Ходят слухи, что сейчас они повылезали из-под земли. Что-то нехорошее грядет, раз они перестали прятаться, как раньше, а начали выходить. Старики из соседних сел бают, что видят дурные знаки про это.

– Мало ли, что старики бают, – отмахнулся Авдей. – Так что, гостей приютишь?

– Отчего ж нет-то, – сказал Петр, вновь бросив взгляд на Таргитая. – Только вот положим и впрямь в сарае.

– Благодарствуем, – сказал Стефей искренне.

Авдей пообещал найти того, кто согласится продать коня, и ушел, скрипнув калиткой.

Петр жестом позвал в дом.

– Пойдемте, – сказал он. – Вы наверняка устали. Шутка ли – велета одолеть! Пообедаем, чем боги послали. Сварог к нам в последнее время милостив.

При упоминании своего боговского имени Таргитай покраснел, громко закашлялся. Стефей хмуро глянул, пару раз так стукнул кулаком по спине, что у невра чуть глаза не выскочили.

***

Петр жестом пригласил за стол у окна. Миловидная жена ухватом вытащила из натопленной печи чугунок, тяжело водрузила на стол. По горнице поплыли тяжелые вкусные запахи – разваристой гречки, мяса, печеного лука.

Таргитай и Стефей принялись есть деревянными ложками из глубоких расписных мисок. Петр молча смотрит, как они насыщаются. Оксана ушла за перегородку.. Таргитай, подняв взор от каши, успел увидеть за занавеской юную девушку с бледным лицом. Она лежит, укрытая одеялом на лавке возле стены.

– Дочка? – спросил Стефей, указывая на занавеску взглядом. – Что с ней?

Петр угрюмо кивнул.

– Неведомая хворь, – сказал нехотя. – Уже третий месяц. Страшные боли в голове, иногда кричит так, что у меня мурашки по коже. Вся исхудала, кожа да кости. Лицо уже сделалось желтым. Молим Мокошь, чтоб даровала исцеление, приносим жертвы через нашего волхва. Но покамест все без толку. А ей все хуже и хуже.

Он замолк, потом подошел к перегородке и задернул занавеску, скрыв жену и дочь от взглядов гостей.

Они быстро расправились с кашей, Петр принес из погреба кувшин, разлил по глиняным чашкам ягодный квас. От первого же глотка у Таргитая заломило зубы, но потом прошло, выпил с удовольствием, взял крупное спелое яблоко, принялся грызть.

– А вы откуда путь держите? – спросил Петр, разглядывая гостей. – И куда?

Таргитай открыл было рот, чтоб ответить, но его опередил Стефей.

– Мы были в горах по поручению царя Гаргута, – сказал он. – По военным делам. Теперь вот возвращаемся.

– До Аргоны отсюда неблизко, – заметил хозяин. – Ну да один конь у вас есть, второго найдем. Пока можете отдыхать. Только ступайте во двор, без обид, – он с неловкостью развел руками, лицо сделалось печальным. – Мы гостей в дом стараемся не звать – Дашеньке как будто плохо от чужого присутствия. Сначала ничего, а потом голова начинает болеть, да и не только голова – боль отдает во все тело, ее скручивают судороги. Лучше не искушать судьбу…

Он хмуро посмотрел в окно, взгляд сделался отстраненным. На миг губы пересекла улыбка, будто вспомнил времена, когда дочь была здоровой и ничто не предвещало беды.

***

Ночью Таргитая разбудил Стефей. Воин растолкал сонного дударя. Сквозь обрывки сладкого сна невр услыхал шум и крики снаружи.

– Пожар! – донесся крик совсем рядом с сараем. – Авдей горит!

Таргитай со Стефеем обошли корову и закуток, где в темноте похрюкивают свиньи, и вышли во двор.

Из избы выскочил Петр, на ходу натянул рубаху, бросил Таргитаю, пробегая мимо:

– Сосед горит!!

Невр и сам увидел зарево на другой стороне улицы. Вслед за Петром побежала Оксана. Недолго думая, следом рванул Стефей. Таргитай увидел, как во дворе через дорогу мужики и бабы выстроились в цепочку от колодца, принялись передавать ведра с водой, а те, что ближе к пылающему дому – выплескивают их на пылающие стены избы.

Огонь полыхает яростно, жадно. В ночное небо летят тучи искр, валит заметный даже в темноте столб дыма. Стефей встал вместе с остальными, вертит ворот колодца, переливает воду в ведро, которое передают дальше, а сам снова крутит, чтобы достать еще воды.

Таргитай проснулся окончательно. Уже собрался идти к ним помогать, как вдруг услышал доносящийся из дома слабый крик.

Невр поколебался, но крик донесся еще громче, надрывнее, исполненный страха и боли. Он вошел в избу, тихонько притворив дверь.

В горнице темно, лишь в окно проникает яркий свет пожара с улицы. Таргитай прошел к перегородке и отодвинул занавеску. На лавке в свете горящей лучины увидел бледное лицо. Девушке весен тринадцать – бледная, исхудавшая, как и рассказывал Петр. Кожа на лице приобрела желтый оттенок. Черные волосы слиплись от пота, глаза запали. По глазам видно, что ее терзает нестерпимая боль. Она, как может, сдерживается, но с губ все равно сорвался стон, а затем перешел в крик.

Таргитай машинально сунул руку за пазуху. Достав сопилку, принялся тихонько играть. Мелодия полилась протяжная, спокойная, будто лунный свет, падающий на озерную гладь. Повеяло звездами, русалками, ночным ветерком, танцами вокруг купальских костров, где юноши пляшут, взявшись за руки с девушками. У тех на головах венки из луговых цветов, которые они потом пускают со свечками вниз по реке.

Потом песня пошла иная. Таргитай заиграл про вирий, где в хрустальных теремах счастливо живут боги, что могут как наслать смерть, так и даровать исцеление. Но даже, если смерть, то после нее ждет жизнь в вирии. Наконец, перестал петь, опустил дудочку.

– Это было так…красиво, – раздался позади женский голос.

Обернувшись, он увидел Оксану. Невысокая женщина стоит у перегородки, видимо, уже давно.

– Ты играл так…проникновенно…так…душевно, – молвила она. – Дашенька даже успокоилась. Спасибо, что пришел – теперь боль хоть ненадолго отпустила.

– Надеюсь, недуг пройдет, – сказал Таргитай с неловкостью. – Она молода и красива, как и ты. Ей надо жить.

Женщина покачала головой, в глазах блеснули слезы.

– Мы все перепробовали – знахари, лекари, жертвы богам. Все тщетно. Ей осталось недолго, ведун с волхвом так и говорят.

Таргитай вновь посмотрел на юную девушку. Бледность и желтизна немного ушли с лица. Невр узрел, что коль сумеет побороть недуг, то вырастет в красавицу, которую будут добиваться все парубки в округе, соперничать за танец, за улыбку, за один ее взгляд.

Поддавшись неясному порыву, шагнул к Даше и положил ладонь